Хэкли ограничился коротким «Здравствуйте, мистер Дрейк».
– Дрейк – сыщик, – пояснил Мейсон.
– О! – воскликнул Хэкли. – Неужели дело зашло так далеко?
– Увы, – кивнул адвокат. – Так где мы можем поговорить?
– Проходите в дом, располагайтесь.
Придержав дверь, Хэкли впустил всех троих в дом и сказал:
– Пожалуйста, первая дверь налево.
Делла Стрит вошла в комнату, служившую кабинетом и, видимо,
наспех переоборудованную из стандартной гостиной загородного дома. Полки стояли
абы как, книги – тоже.
– Садитесь, – пригласил Хэкли, обведя комнату рукой.
Вошедшие расселись.
– Ну что ж, – протянул Хэкли, – я вас слушаю.
– Зачем вы все ставите с ног на голову? – усмехнулся Мейсон.
– Это мы вас слушаем.
– Мне лично вам сказать нечего.
– Но вы были знакомы с Этель Гарвин? – поинтересовался
адвокат.
– Кто вам дал такую информацию?
– Я сам знаю. Вы познакомились с ней, когда она отдыхала в
Неваде. И подружились. Вы отговорили Этель разводиться с мужем. Сказали, что
если она затаится и заставит мужа поверить, что развод получен, то, когда
Эдвард Гарвин найдет себе другую пассию, его можно будет нагреть на очень даже
кругленькую сумму.
– Пожалуй, я вряд ли проникнусь к вам симпатией, мистер
Мейсон, – процедил сквозь зубы Хэкли.
– Пожалуй, да, – любезно согласился адвокат.
На несколько секунд воцарилось молчание.
– Так вот, – продолжал Перри. – Этель Гарвин поздно ночью
приехала в Оушенсайд. Она заглянула к вам и заправила здесь свою машину.
Содержание вашего разговора мне неизвестно, но я точно знаю, что, простившись с
вами, Этель проехала по шоссе около двух миль и остановила машину на площадке
чуть в стороне от дороги. Где и была убита.
– А по-моему, – сказал Хэкли, – вы нарочно болтаете всякую
чушь, чтобы запутать меня и заставить признаться в том, чего я не совершал.
Ручаюсь, что эта ваша... как ее... Этель Гарвин жива и здорова. Вы, наверно,
просто хотите добиться от меня признания, что я общался с ней в Неваде. Ладно,
карты на стол: говорите прямо, что вам нужно и зачем. Думаю, мы так лучше
столкуемся.
– Вон в углу телефон. Позвоните в полицию Оушенсайда и
спросите, правда ли, что сегодня на рассвете Этель Гарвин убили, – предложил
Мейсон.
Хэкли вскочил, подошел к телефону и, усмехнувшись, бросил
через плечо:
– Вы здорово умеете блефовать, Мейсон, но со мной этот номер
не пройдет. Я вас выведу на чистую воду! Я себя никому не позволю дурачить!
Хэкли снял трубку и попросил:
– Будьте добры, соедините меня с полицейским управлением.
Потом сказал:
– Простите, пожалуйста, правда ли, что Этель Гарвин была
утром убита неподалеку от Оушенсайда? Не имеет значения, кто я такой... Мне
просто хочется услышать ответ на мой вопрос... Хорошо, скажем так: я
потенциальный свидетель... если, конечно, есть что засвидетельствовать...
Молча выслушав ответ, Хэкли отрывисто сказал: «Благодарю» –
и положил трубку. Посмотрев на незваных гостей, он в раздумье походил по
комнате, глядя себе под ноги и засунув руки в карманы двубортного пиджака.
Затем повернулся и замер спиной к стене.
– Ладно, будем считать, что эта взятка ваша, – вздохнув,
признал Хэкли.
– Какая взятка? – не понял Мейсон.
– В игре, – без тени улыбки ответил Хэкли. – Однако больше
ни одной вы не получите. Это и так более чем достаточно для тех, кто вздумал
тягаться со мной... Стало быть, вы утверждаете, что сей джентльмен – сыщик, –
Хэкли кивнул в сторону Дрейка.
– Совершенно верно.
– Откуда: из Лос-Анджелеса, Сан-Диего или Оушенсайда?
– Из Лос-Анджелеса.
– Вы как-то связаны с отделом по расследованию убийств,
мистер Дрейк? – поинтересовался Хэкли.
Дрейк нерешительно взглянул на адвоката. Мейсон улыбнулся и
покачал головой.
– Нет, мой друг – частный детектив. Он работает на меня.
– О-о! – поднял брови Хэкли. – А эта очаровательная юная
леди – ваша секретарша?
– Да.
– А кто вы-то такой, позвольте полюбопытствовать?
– Я адвокат.
– Вот как... Очевидно, вас кто-то нанял. Вряд ли вы
расследуете эту историю из любви к искусству.
– Да, меня наняли, – кивнул Мейсон.
– Кто же?
– Эдвард Чарльз Гарвин.
– Муж убитой?
– Бывший муж.
– Ясно, – усмехнулся Хэкли. – Забавный расклад, верно?
– Очень забавный.
– Ладно, – вздохнул Хэкли. – Вы правильно нащупали мое
слабое место. Вам удалось нагрянуть неожиданно и застать меня врасплох. Так что
придется сделать признание. Нет-нет, мисс Стрит, не беспокойтесь, записывать
ничего не надо. Сейчас, на мой взгляд, не время составлять протокол. Я просто
сделаю признание, на основе которого вы сможете продолжить расследование. Таким
образом и я внесу свою лепту в поиски убийцы несчастной женщины. – Хэкли
выдержал драматическую паузу и провозгласил: – Я скажу вам чистую правду!
Вслед за чем сделал паузу и заговорил, по-прежнему стоя
спиной к стене и поочередно заглядывая в глаза каждому из собеседников – он
явно следил за их реакцией:
– У меня в Неваде есть ранчо. Довольно большое... Я его
обожаю. Обожаю там жить! Жениться мне никогда не хотелось, вот я и не женился.
Но я не отшельник и люблю женское общество. Однако мысль о тихой семейной
заводи всегда была мне не по душе... Так вот, по соседству с моим домом
расположено так называемое «гостевое ранчо». Кое-кто из останавливающихся там
людей бывает мне интересен. Как вы легко можете догадаться, многие из
постояльцев живут на том ранчо не ради красот Невады, а потому, что хотят
провести вне дома шесть недель, положенные для получения развода.
Буду с вами откровенен, – продолжал Хэкли, – кое с кем из
этих дам у нас возникла взаимная симпатия. Женщина, разрывающая семейные узы и
оказывающаяся в краю, где у нее совсем нет друзей и знакомых, впервые за много
лет бывает предоставлена самой себе. Нередко она томится одиночеством и ищет
компанию. Мое ранчо под боком. Я вполне доступен, а для кого-то, видимо, и
желанен.
До того как Этель Гарвин приехала в Неваду, я жил на ранчо
безвыездно. Миссис Гарвин мне понравилась, мы очень мило общались, но
постепенно я начал осознавать, что она особа весьма решительная и находчивая.
Понял я и то, что в голове у нее созрел определенный план, который затрагивал и
мое будущее... Я ждал, пока не стало ясно, что надо принимать решение. Дело
зашло слишком далеко, я счел это недопустимым... Мне не хотелось обижать Этель.
У нас были прекрасные отношения. Я не отважился прямо и грубо заявить, что
между нами все кончено, а выбрал более легкий путь. Я уже давно искал, как бы
повыгоднее вложить деньги в Калифорнии. А тут как раз брокер предложил мне вот
этот дом. Цена показалась по нынешним временам вполне приемлемой... Я попросил
агента провернуть сделку тихо, чтобы по возможности избежать огласки в
газетах... Когда же все было о’кей, я просто-напросто удрал из Невады, оставив
Этель записку. Дескать, мне нужно срочно уехать по делам, и некоторое время
меня не будет, но при первой же возможности я с ней свяжусь. Для пущей важности
я написал, что дело мое сугубо секретное и я не могу совершить ни одного
неосторожного шага.
