– Нет, я же объяснял: по следам это видно!
– А с чего вы, собственно, взяли, что именно первая машина
там стояла?
– Ну... ну... Так другая же к ней боком подъехала!
– Вы имеете в виду автомобиль с мертвой женщиной?
– Да.
– Попытайтесь понять мой вопрос, – сказал Мейсон. –
Содержалось ли в следах машины, которая, по вашему утверждению, стояла и ждала
убийцу, какое-либо указание на то, что она стояла и ждала? Именно в следах!
– Ну... вообще-то нет, – промямлил начальник полиции и
пояснил: – Естественно, нет. Да и быть не могло! По следам нельзя судить,
заезжала машина на минутку или же стояла на «пятачке» битый час. Другое дело,
если в это время поменялась погода... Скажем, если бы гроза застигла автомобиль
на стоянке или еще что-нибудь случилось...
– Ах вот как? – с обезоруживающей улыбкой воскликнул Мейсон.
– И вы ошибались, уверяя присяжных, будто непосредственное обследование
местности показало, что машина стояла на площадке довольно долго?
– Конечно! По следам той машины этого не видно, – согласился
полицейский. – Но если посмотреть на следы второго автомобиля, то все станет
ясно.
– Следовательно, вы ошибались, – повторил Мейсон.
– Я?.. Ну, наверное...
– Я так и знал, – еще раз обезоруживающе улыбнулся Перри
Мейсон. – Мне просто хотелось проверить, с большим трудом вы признаете свою
ошибку или нет. У меня все, господин начальник полиции. Благодарю.
– Минуточку! Минуточку! – завопил Ковингтон, вскакивая на
ноги. – Однако вы не ошибались, утверждая, что убийца оставил машину на
площадке, вылез из нее, совершил преступление, а затем вернулся обратно на
другом автомобиле и поставил его вплотную, бок о бок с первым? А, господин
начальник полиции? Вы ведь не ошибались, да?
– Успокойтесь, успокойтесь, – улыбаясь, урезонил его Мейсон.
– Я протестую против попытки прокурора задавать наводящие вопросы своему
свидетелю. На данном допросе такое право предоставлено мне. Прокурор же не
должен задавать подобных вопросов ни прямо, ни косвенно.
– Вопрос действительно наводящий, – подтвердил судья Минден.
– Протест принимается.
– Хорошо. Так что же случилось? – обратился к свидетелю
Ковингтон.
– Вы, конечно, говорите о событиях, очевидцем которых
является сам свидетель? – уточнил Мейсон.
– Но... но он же может сказать, что случилось?! По следам!
– Он пытался, – вздохнул Мейсон. – Изучив следы двух
автомобилей, свидетель сделал некоторые выводы. Насколько я понял, фотографий
следов не осталось?
– Следы затоптали до прихода фотографа, – сказал Ковингтон.
– Ну, за это подсудимый нести ответственности никак не
может, увы, – с ангельским видом заметил Мейсон.
– Расскажите нам о следах. На что они указывали? – взмолился
Ковингтон.
– Я возражаю против попытки прокурора добиться от свидетеля
каких-либо выводов, – заявил Мейсон. – Для этого нет достаточных оснований.
– Возражение принято, – отрывисто бросил судья Минден. И, не
удержавшись, желчно добавил: – Хотя раньше свидетель делал выводы, и вы не
возражали.
– Совершенно верно, ваша честь, – улыбнулся Мейсон. – Но
ведь он затем признал свою ошибку!
– Однако по существу свидетель все события истолковал
правильно! – огрызнулся Ковингтон.
– И тем не менее признал свою ошибку, – повторил Мейсон.
– Очень хорошо, – насмешливо согласился прокурор. – Вы,
разумеется, можете увлекаться казуистикой, но я думаю, высокий суд все поймет
правильно.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – откликнулся Мейсон.
– Итак, ваш следующий свидетель? – обратился судья Минден к
Ковингтону.
Тут в зал вошел судебный пристав и, приблизившись к Перри
Мейсону, протянул ему сложенный листок бумаги.
Развернув, адвокат прочитал... Через два дня, в восемь часов
вечера, его вызывали в Комитет по жалобам при Ассоциации адвокатов. Мейсон
обвинялся в оказании давления на свидетеля.
Мейсон сложил повестку и сунул ее в карман.
Увидев, что на лице адвоката не дрогнул ни один мускул,
Ковингтон прошептал Джарвису:
– Ничего, черт побери! Это его проймет... Он притворяется, что
ему все до лампочки, но на самом деле положение у адвокатишки хреновое.
Пытаться «задавить» Ирвинга на допросе для него смерти подобно. Если же он не
усомнится в показаниях свидетеля, то подведет под монастырь своего клиента. Мы
покажем прохвосту, что нас так просто не проведешь!
– Ладно, ладно, джентльмены, – раздраженно вмешался судья
Минден. – Давайте продолжать слушание дела.
Сэм Джарвис вызвал в качестве свидетеля топографа и
продемонстрировал диаграммы, а также схему местности, где произошло убийство.
Потом призвал хирурга, производившего вскрытие. Затем – друга Этель Гарвин,
опознавшего тело. После чего сказал:
– Если суд не против, то пора сделать перерыв.
Судья Минден кивнул и произнес:
– По-моему, мы за сегодняшний день много успели. Я, конечно,
не собираюсь стеснять свободу присяжных, однако хочу напомнить, что вам не
следует обсуждать данный процесс ни между собой, ни с кем-либо еще. Также я бы
попросил вас воздержаться от чтения газет и тщательно избегать любой другой
информации, связанной с этим делом. Вы не будете сами затрагивать данную тему в
своих беседах и не позволите обсуждать ее в вашем присутствии до окончания
слушания дела, дабы не составить о нем никакого предвзятого мнения. Суд
объявляет перерыв до завтра. Заседание начнется в десять часов утра.
Выйдя из зала и шагая по длинному коридору, Ковингтон сказал
помощнику:
– Теперь я понимаю, на чем Мейсон составил себе имя. Он
выдающийся адвокат, очень умный и всегда устраивает из процесса шоу для
присяжных. Но завтра я с превеликим удовольствием собью с него спесь. Летящая
мишень – это как раз то, что мне нравится.
– Причем стрелять будем из двустволки, – сочувственно
поддакнул Сэмюэль Джарвис.
– Ага, из двустволки! – ухмыльнулся Хэмлин Ковингтон.
...А в зале Мейсон пытался подбодрить своего клиента:
– Выше нос, Гарвин!
Гарвин слабо улыбнулся.
– Что за бумагу передал вам офицер? – спросил он. – Это
касается меня?
– Нет, вовсе нет, – успокоил Мейсон. – Она касается меня.
Глава 16
Когда суд собрался на следующее утро, Хэмлин Ковингтон, всю
ночь напролет обдумывавший события прошедшего дня и уже успевший оценить
характер Мейсона, пристально следил за адвокатом, одновременно подготавливая
почву для решающего сокрушительного удара.
