Адвокат с ободряющей улыбкой повернулся к клиенту, но глаза
его смотрели на Гарвина холодно и жестко.
– Улыбайтесь, – велел Мейсон. – Улыбайтесь, черт побери! –
прошипел адвокат. – Ну, я кому сказал!
Лицо Гарвина исказило некое подобие ухмылки.
– Шире, лучезарней! – приказал Мейсон. – Улыбайтесь и
следите, чтобы улыбка не исчезла с вашего лица, пока присяжные не покинут зал.
Понаблюдав за отчаянными потугами Гарвина, Мейсон добродушно
расхохотался, похлопал беднягу по плечу и со словами: «Ладно, пора перекусить»
– как ни в чем не бывало отвернулся от своего подопечного.
– Мейсон, мне позарез нужно с вами поговорить! – шепотом
взмолился Гарвин.
Мейсон вполголоса бросил через плечо:
– Если вы будете пытаться говорить со мной сейчас, на глазах
у присяжных, да еще с таким выражением лица, то наверняка подпишете себе
приговор в камеру смертников.
Произнеся эти слова, адвокат с беспечным видом подхватил под
мышку портфель и с улыбкой, повергшей в изумление почтеннейшую публику, покинул
зал...
В коридоре к Перри Мейсону подошла Делла Стрит.
– Боже мой! – прошептала она. – Неужели Скенлон говорит
правду?
– Не знаю, – пожал плечами Мейсон. – Это я выясню позже, а
сейчас нельзя допустить, чтобы все увидели, как я торопливо беседую с клиентом.
– Но что мы будем делать? – воскликнула секретарша.
– Разыщем Пола Дрейка и пообедаем, – сказал Мейсон. – Ничего
больше мы пока сделать не в состоянии.
Дрейк протиснулся сквозь толпу, сгрудившуюся в дверях и с
любопытством глядевшую на Мейсона.
Сыщик схватил адвоката за руку, крепко пожал ее и с чувством
произнес:
– Честное слово, ты великолепно провел допрос свидетеля,
Перри! Ты заставил мужика признать, что для опознания Гарвина ему понадобилось
целых три минуты, да еще при хорошем освещении... А ведь изначально он видел
его не больше трех секунд в полумраке и со спины!
– И все-таки, – задумчиво протянул Мейсон, – этот свидетель
меня тревожит. Конечно, он судит предвзято. Конечно, его показания – смесь из
реальных фактов, домыслов и догадок, но тем не менее в его словах сквозит
неподдельная искренность. И меня его показания беспокоят.
– Но не думаешь же ты, что твой клиент действительно покинул
гостиницу, отправившись на поиски ночных приключений!
– Откуда мне знать? Клиенты очень часто лгут своим
адвокатам, – вздохнул Мейсон. – Правда, у нас есть козырная карта...
– Ты имеешь в виду показания жены Гарвина?
– Ага. Конечно, присяжные могут решить, что она выгораживает
мужа, но они используют любую возможность, лишь бы не отправить молодожена в
сан-квентинскую камеру смертников. Им же не захочется, чтобы красавица жена
зачахла от тоски... Надеюсь, что алиби, которое обеспечит мужу миссис Гарвин, в
конце концов перевесит показания Скенлона.
– А она запомнила точное время? – спросил Дрейк.
– Наверняка, – уверил его Мейсон. – В гостинице, к счастью
для нас, есть часы с боем.
– И громко они били?
– Громче некуда, я сам слышал. Когда я в эту ночь
отправлялся на боковую, они били десять. И...
Мейсон осекся, заметив выплывающую из лифта сеньору Мигериньо.
Под мышкой у нее торчали большие часы. Улыбнувшись, сеньора сказала:
– Здра-авствуйте, мистер Мейсон. Ну ка-ак, муж верне-ется к
жене и они опя-ять приедут провести медовый ме-есяц в моей асьенде, да-а?
– Конечно! – воскликнул Мейсон и очень доверительно
поинтересовался: – А что вы собираетесь сделать с часами, сеньора?
– На ни-их захотел взглянуть прокуро-ор.
– Зачем? – удивился Мейсон.
– Он собира-ается показать присяжным.
– А что это за часики? – как можно небрежней поинтересовался
Мейсон.
– Они висят у меня в оте-еле. Я узнаю по ни-им вре-емя...
– А, это те самые часы с боем? – догадался адвокат.
– Ну да, с боем, – кивнула хозяйка и добавила: – Они бьют
днем.
– Днем? – удивленно переспросил Мейсон.
– Конечно, днем, да! – подтвердила сеньора Мигериньо. –
Ночью же нет, нет! Часы будят госте-ей. Днем людям нравится слушать бой часов,
а но-очью он их раздражает, разве нет?
– А что же вы с ними делаете по ночам? – спросил адвокат.
– Часы электрические, – объяснила женщина. – Бой
регулируется отде-ельно. Вот зде-есь, на боку, кно-опочка. Если вам надое-ело,
вы на нее нажима-аете, и бой отключа-ается...
– Вы хотите сказать, что если нажать на кнопку, то часы
перестанут бить?
– Да-да! Вы на нее нажима-аете, и часы не бьют, пока вы не
верне-ете кнопку в прежнее положе-ение. Я каждую ночь перед тем, как лечь
спа-ать, выключаю их, и они молчат. А утром, когда гостям пора встава-ать,
когда погода хорошая, тепло и со-олнечно, я нажимаю на кно-опку, и часы опять
начинают бить.
– Стало быть, прокурор хочет на них полюбоваться?
– О да, ведь их приде-ется отдать прави-ительству. Прокурор
покажет часы прися-яжным, а потом поставит зде-есь, в суде. Мне же вместо
старых часов купят новые. Я сказала, что я бедная вдова и не могу-у купить
другие часы-ы. А пока не купят мне новые, я эти не отда-ам. Нельзя, чтобы
гости-иница осталась без часов. Та-ак?
– Конечно, – кивнул Мейсон.
– Ла-адно, – протянула сеньора Мигериньо. – Пойду разыщу
прокуро-ора. Он проси-ил меня подойти в самом начале переры-ыва, чтобы
обсуди-ить мои показа-ания. Мне и часы придется продемонстри-ировать.
– Прекрасно, – откликнулся Мейсон. – А мы пойдем пообедать.
– Приятного аппети-ита, – пожелала хозяйка гостиницы.
– Спасибо, – поблагодарили Мейсон и его товарищи.
Повернувшись к владелице отеля спиной, они двинулись вперед
по коридору.
Дрейк еле слышно выругался.
– Боже мой, шеф! – сдавленно вскрикнула Делла.
– Приятного аппетита, – саркастически улыбнулся Мейсон.
Глава 17
Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит сидели, откинувшись на
подушки дивана в ресторане.
– Я, наверно, есть не смогу, – пожаловалась Делла. – Кошмар,
сущий кошмар!
Спокойно улыбнувшись, Мейсон сказал:
– Не надо, Делла. Вокруг нас люди, они смотрят,
интересуются, о чем мы говорим, что чувствуем. Улыбайтесь, держитесь уверенно и
непринужденно, шутите, и давайте обсуждать наши дела только шепотом.
