– Тихо ты, – отмахнулась от меня
Милка. – Сейчас начнется такое. Тебе даже не снилось. Настоящий экстаз…
На сцене появился молодой мулат. Был он высоки
мускулист и… совершенно обнажен. Вернее, на нем был бандаж, какой обычно носят
в балете, но бандаж этот практически ничего не скрывал, а лишь подчеркивая
красоту вздыбленного от напряжения фаллоса. Дамы, сидевшие в зале, взревели от
восторга и, отталкивая друг друга, понеслись вперед. Вслед за первым мулатом
вышел второй, третий… седьмой. Все – красивые, как боги. Двигаясь в такт
музыке, они подошли к рампе, опустились на колени и стали слегка поддразнивать
визжащих от нетерпения женщин. Делали они это так, что невозможно было не
ощутить жаркого сладострастного прилива… Живот сразу заныл… Я никогда прежде не
видела такого, даже когда снималась в порнофильмах. Это был высший пилотаж…
Один из танцоров протянул руки Милке и под завистливые крики возбужденных
зрительниц втащил ее на сцену. Милка нисколько не сопротивлялась – наоборот,
она жаждала продолжения. Мулаты обступили ее, и… Милка осталась в одних
трусиках. Музыка стала громче, темп – быстрее. Милка легла на пол, бесстыдно
раздвинув ноги. Мулаты гладили ее по пышной груди, животу, внутренней
поверхности бедер…
Милка стонала в изнеможении. Не выдержав, она
стянула с себя трусики и принялась мастурбировать на глазах у всех. Удивления
это не вызвало: дамы, плотной толпой обступившие сцену, занимались тем же.
Испытав оргазм. Милка забилась в конвульсиях. Затем она поднялась, собрала
разбросанную одежду и как ни в чем не бывало спустилась в зал. Вид у нее был
довольный – она получила что хотела. Значит, не зря пришла…
Музыка по-прежнему не смолкала, одна мелодия
сменялась другой. Мулаты имитировали на сцене групповой половой акт. Не знаю
почему, но мне вдруг захотелось принять в нем участие. Я встала и, на ходу
расстегивая кофточку, шагнула в беснующуюся толпу. Меня заметили… Спустя
несколько секунд я уже была окружена разгоряченными танцорами. Прикосновения их
были подобны разрядам тока… Каждая клеточка моего тела жаждала совокупления… О,
какие самцы… О…
Голая, я прижалась к крепкому, натертому
мускусом телу, пытаясь слиться с ним воедино. Потом к другому, потом… Я умирала
от желания и удовлетворила его, даже не заметив, что сделала это сама.
Опомнившись, я спрыгнула вниз и побежала в
туалет. Холодная вода привела меня в чувство… Господи, я же совсем раздета! Как
я вернусь в зал?
Вещи мне принесла официантка. Быстро натянув
на себя платье, я прошла к своему столику.
На сцене извивалась следующая жертва. Да,
именно так: жертва инстинкта, жертва животных страстей, которые невозможно
заглушить…
Милка сидела спокойная и пила коктейль.
– Как настроение? – глядя на меня,
улыбнулась она. – А ты, оказывается, не такая закомплексованная, как
казалось. Знаешь, однажды я была здесь с Пашей…
– С Пашей? – вздрогнула я.
– Да, с Пашей. Посмотри вокруг. Здесь не
одни женщины. В этом нет ничего удивительного.
Настоящему мужику в кайф посмотреть на то, как
его бабу насилует красивый чернокожий самец…
Твой Пашка знаешь как возбудился. Мы с ним
потом еле до машины дошли. Я люблю мужской стриптиз, Катька. Я его просто
обожаю. Тут любой возбудится, даже такая фригидная дурочка, как ты. Страх,
замешательство, сильное волнение, восхищение – все это способствует оргазму…
– Перестань, Милка, ты утомила меня
своими разговорами о стриптизе. Я хочу, наконец, узнать, где мой муж.
– Я не знаю, – пожала плечами она.
– А когда ты видела его в последний раз?
– Недели три назад.
– Значит, за две недели до Пашкиной
командировки… Он тебе говорил, что едет в командировку?
– Нет, Катюша, не говорил. Мы с ним не
были по-настоящему близки. Мы и встретились-то всего несколько раз. Три месяца
назад он заехал ко мне домой и… изнасиловал прямо в прихожей.
Потом мы поехали в ресторан, где нас застукала
твоя мать. Да еще здесь побывали – вот.
– Всели?
– Все. Катя, ты же знаешь, что я не люблю
подолгу встречаться с одним и тем же мужчиной.
Неужели ты думаешь, что твой Паша мог бы стать
исключением из правил? Тоже мне добро!
– Сука ты. Милка, – беззлобно
сказала я. – Сукой была, сукой и осталась. Последнее дело спать с мужем
лучшей подруги. Эх ты!
– А ты за это не мне выговаривай, а своему
Пашеньке ненаглядному. Я его насильно в постель не тянула. Начал-то он.
– Вы же всегда друг друга на дух не
переносили. Как же вы смогли переспать?
– Дурацкое дело – нехитрое. Катя.
Перепихнуться можно с кем угодно. А ты почему спрашиваешь, где Паша? Ты что,
потеряла его, что ли?
– Да, потеряла. Пашка прихватил у пацанов
дипломат с деньгами и сбежал в неизвестном направлении, а с меня теперь
спрашивают.
– Что? – громко присвистнула
Милка. – Ну, Пашка дает! Вот что, подруга, давай двигаться отсюда. Мы с тобой
свою порцию кайфа уже получили. Этот бар как наркотик. Чем больше сюда ходишь,
тем больше хочется.
На улице было свежо. Милка попыталась взять
меня под руку, но я резко отстранилась:
– Перестань, ты мне больше не подруга. Не
нужны мне твои телячьи нежности.
– Да ладно, Катька, хватит тебе. Ну,
переспала я несколько раз с твоим мужем, ну и что теперь?
Конец света? Катастрофа? Он ведь с тобой
живет.
Считай, что мы удовлетворили взаимный интерес.
Можно подумать, ты Пашке никогда не изменяла!
– Представь себе, не изменяла, –
сузив глаза, ответила я.
Мы шли по проспекту, стараясь держаться друг
от друга на расстоянии. После стриптиз-бара я чувствовала себя опустошенной,
словно меня выпили до дна. Милка же вышагивала бодро – такую ничем не проймешь.
– Я никогда не изменяла Пашке, – еще
раз повторила я, с трудом сдерживая слезы. – Слышишь, никогда! Мне даже в
голову не приходило ему изменять!
– Ну и зря! – усмехнулась
Милка. – А надо бы! Зря ты время теряла, подруга! Мужики не способны
оценить женскую преданность. Им скучно с домашними наседками, вроде тебя.
– А с тобой ему было весело, да?
– Еще бы! Мы с ним проделывали такие
штучки, что тебе, Катька, и не снилось. Ты во что превратила мужика? Ужас
какой-то – одни комплексы! Я вообще не понимаю, как у мужиков могут быть
комплексы. Закомплексованный мужик – дерьмо!
Я не выдержала и с размаху ударила Милку в
спину.
