Соседка моя, укрывшись с головой одеялом,
крепко спала. Прислушавшись к ее равномерному посапыванию, я включила ночник,
достала из сумочки огненно-рыжий парик и, натянув его на голову, подошла к
зеркалу. Ничего… Очень даже ничего… Теперь – глаза… К таким волосам да зеленые
глаза – м-м-м! Пашке точно понравится.
Он любит все яркое, необычное, привлекающее
внимание за версту. Грим мы сделаем незаметным, только скулы слегка подчеркнем…
Так… хорошо… А платье выберем в обтяжечку – стрейч.
Переживания последних двух недель не прошли
для меня бесследно – я похудела, ко при этом чувствовала себя великолепно.
Наметившийся было животик бесследно исчез. Зато попка торчит как надо. Муженек
мой будет сражен наповал!
– Ну, Пашенька, держись, –
прошептала я и на цыпочках подошла к телефону.
– Слушаю… – Сонный голос мужа я
узнала сразу. Захотелось закричать от обиды, но вместо этого я тихо произнесла.
– Здравствуйте, вы, наверное, Борис? Меня
зовут Таня. Несколько лет назад я приехала из Москвы и осталась здесь навсегда.
Долгое время я работала у бывших владельцев вашего дома. Они-то и посоветовали
мне позвонить… Скажите, Борис, вам не нужна домработница?
– Домработница? – Пашка медленно
просыпался. – Но моя жена справляется с хозяйством, хотя… дом такой
большой…
– Я слышала, ваша жена совсем
молоденькая. Я бы могла ей помочь. Видите ли, в настоящее время я сижу без
работы. Можно, конечно, куда-нибудь еще, но мне бы хотелось попасть именно в
русскую семью…
– Вы русская?
– О да, да! Я очень чистоплотна,
трудолюбива, аккуратна, вы не будете жалеть, если возьмете меня. Об оплате мы
можем договориться при встрече, но много я не попрошу. Правда, у меня есть одно
условие – жить я буду у вас. Дело в том, что я снимаю квартиру на
противоположном конце Парижа. Мотаться каждый день туда-сюда, сами понимаете,
очень тяжело…
– Таня, а почему вы звоните ночью?
– Париж ночной город, Борис… Простите, я
вас разбудила? О, я не думала, что вы уже легли спать… Если хотите, я перезвоню
вам утром, часиков в десять…
– Часиков в десять? – переспросил
мой муж. – Нет, в десять я уже уйду. Вот что, Таня.
Домработница мне, пожалуй, нужна. Тем более
русскоговорящая. Мы тут с женой как на необитаемом острове живем – словом не с
кем перемолвиться. Приезжайте-ка, Танюша, к восьми часам утра. Адрес вы,
надеюсь, помните?
– Помню. – Чертыхнувшись про себя, я
вежливо распрощалась и повесила трубку. Придется теперь искать адрес по
телефонной книге, вместо того чтобы спать.
Когда стало светать, я накинула на плечи
легкую кожаную курточку, купленную накануне в Москве на деньги «Эдика», взяла
сумочку и, покосившись на безмятежно спавшую соседку, вышла из номера.
Поймать такси не составило труда. Свободная
машина стояла у входа в гостиницу. Пожилой француз что-то быстро спросил,
бросив явно заинтересованный взгляд на мои голые коленки.
– Извините, но… мне… мне нужен… Булонский
лес… – мучительно подыскивая слова, по-английски сказала я.
– А, Булонь! – оживился он. –
Амур, мадемуазель?
– Да пошел ты, старый козел, со своим
амуром, не видишь, я спешу! – по-русски выругалась я и протянула вырванный
из блокнота листочек с адресом Пашки.
Таксист, сразу погрустнев, нажал на газ, и мы
поехали.
Глядя в окно, я думала о муже. До разговора с
ним я по-глупому надеялась, что Пашки в Париже нет. Может, его убили, отобрав
злополучные деньги… Я бы поплакала немного, а потом, объяснившись с Лютым,
начала новую жизнь… Живой и здоровый Пашка устраивал меня куда меньше.
Домработницу он возьмет, сукин сын! Я бы
попробовала заикнуться о домработнице! Все ведь делала сама: мыла, стирала,
убирала, рук не жалела, а Женечку он бережет! Пылинки с нее сдувает, бабник
чертов! Чтоб ему в бассейне утонуть, крокодилу такому…
За окном замелькали добротные частные дома.
Перед одним из них такси остановилось, и я вышла. Значит, Пашка живет здесь… Не
слабо, однако… Посмотрев на часы, я вздохнула. До восьми оставалось больше
часа. Ладно, пойду, не торчать же мне здесь. Да пропади он пропадом, этот
Париж!
Решительно нажав на кнопку звонка, я принялась
ждать.
– Кто там? – донесся издалека Пашкин
голос.
«Сто грамм», – чуть было не ответила я,
вспомнив дурацкую присказку, от которой без ума был наш Санька.
– Я вам звонила ночью по поводу работы…
– А… – Погремев замками, Пашка
открыл дверь. Увидев его, я с трудом удержалась от желания вцепиться в толстую
самодовольную рожу, лучившуюся вежливой улыбкой. Но выдавать себя не входило в
мои планы.
– Извините за столь раннее вторжение, но,
как говорят у нас в России: «Куй железо, пока горячо». Я не стала дожидаться
восьми – не терпелось увидеть соотечественника!
По Пашкиному довольному взгляду поняла, что у
«Тани» проблем с работой не будет.
– Так вы Таня?
– Таня, – кивнула я, задев Пашку
плечом, вошла в дом. – Вы покажете мне мою комнату?
Раньше я жила внизу…
– Да, конечно, конечно, – засуетился
Пашка. – Может, вы хотите кофе? Моя жена еще спит.
Она у меня сова, привыкла вставать поздно. Мне
бы не хотелось ее будить…
– Как скажете, – улыбнулась я и
пошла, покачивая бедрами, за ним.
– Скажите, а в Париже все домработницы
такие же красивые, как вы? – Пашка лучился приветливостью.
– Нет не все (кобелина чертов!), я одна
такая на всю Францию. Видите, как вам повезло. – От фальшивой улыбки у
меня сводило скулы.
– Это я уже понял, – вздохнул мой
муж.
Остановившись в дверях небольшой, но со вкусом
обставленной комнаты, Пашка спросил:
– Такие апартаменты вас устроят?
– Раньше здесь была гостевая, –
блефуя, сказала я. – Что ж, можно и здесь расположиться… Знаете, для меня
главное, это кровать. Я люблю понежиться на мягкой перине, правда, некоторые
предпочитают жесткую, а вы? – Взгляд мой стал многообещающим.
Пашка тяжело задышал и покрылся красными
пятнами.
– Может, выпьем виски? – сглотнув,
выдавил он.
– Виски? Виски хорошо пить на улице,
здесь слишком жарко…
– Тогда можно посидеть у бассейна. Вы
пойдете?
