Улыбаясь во все тридцать два зуба, Пашка
шутовски раскрыл руки для объятий. За его спиной, на подоконнике, я увидела
ключи. Времени для размышлений не оставалось. Выхватив из сумки дезодорант
(благо он лежал сверху), я нажала на распылитель и, пока Пашка протирал глаза,
выскочила из комнаты.
В коридоре было темно. Спотыкаясь и падая на
каждом шагу, я побежала к выходу.
– Катя, остановись, – раздался за
спиной Пашкин голос. – Я ведь не дурак оставлять дверь открытой. А ты мне
даже нравишься такой испуганной. Иди ко мне, иди. – Щелкнув выключателем,
Пашка включил свет и не торопясь, вразвалочку пошел ко мне. Глаза у него были
белые от бешенства, веки непрерывно подергивались, ноздри раздувались, как у
гончей собаки, напавшей на след.
– Паша, ты пьян, – закричала
я. – Тебе нужно выспаться. Ты и так выше крыши дерьма навачил. – Дай
мне уйти!
– Я не сделаю тебе ничего плохого,
курочка моя. Я просто хочу с тобой немного поиграть.
Обещаю тебе, потом ты уйдешь…
– Я не верю тебе, не верю, –
прошептала я и метнулась к лестнице. Взлетев на второй этаж, я толкнула первую
попавшуюся дверь и, почти теряя сознание, вломилась в комнату. Повернув ключ в
замке, я без сил опустилась на пол и отерла со лба холодный пот.
Глава 16
Немного отдышавшись, я включила свет и поняла,
что нахожусь в Жениной спальне. Женя лежала поперек кровати, закинув руки за
голову.
На тумбочке стояла полупустая бутылка виски,
рядом с ней – пузырек с таблетками.
– Женя, просыпайся, – затормошила я
девушку. – Нам надо отсюда бежать. У Пашки крыша поехала. Он хочет меня
убить, а тебя положить в психиатрическую клинику. Он сделает из тебя дуру.
Вставай немедленно. Вдвоем нам будет легче с ним справиться. В доме есть
оружие? Ты знаешь телефон полиции?
Женя не отвечала. Оно и понятно. Выпить
столько спиртного да еще таблетками накачаться… Как бы ее разбудить?
– Женя, черт бы тебя побрал! Я не могу
тебя здесь оставить. Очнись! Очнись! Женя, да что с тобой?!
В глаза бросилась неестественная бледность
девушки. Пальчики ее посинели и казались нарисованными. Схватив Женю за руку, я
попыталась нащупать пульс и с ужасом поняла, что его нет.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Немедленно открой, сука, если ты
разбудишь мою жену, я разнесу тебе голову! – В подтверждение Пашкиных слов
грохнул выстрел. Кубарем скатившись с Жениной кровати, я легла на пол и
по-пластунски поползла к окну. Окно было закрыто решеткой – единственный путь к
бегству оказался отрезанным.
Следующий выстрел разнес замок. Дверь
распахнулась, и в комнату ввалился мой муж. Он уже успел одеться, только носки
забыл натянуть. В правой руке он держал пистолет, направив дуло мне в лоб.
– Паша, опомнись, – тихо сказала
я. – Женя мертва…
– Мертва?! Ты ее убила?
– Нет. Ее убил ты. Ты перекормил ее
таблетками.
– Не говори ерунды! Эти таблетки
слабенькие, от них не умирают.
– Да, но она запивала их виски. Сколько
таблеток ты ей дал?
– Не помню… Штук пять… Она выпила все до
единой и заснула.
– Но это же сумасшествие… Зачем ты это
сделал?
– Я боялся, что она нам может помешать.
Во всем виновата ты, Катька. Это ты ее убила. Если бы ты не вторглась в мой
дом. Женя бы осталась жива… – Голос Пашки предательски задрожал.
Опустив пистолет, он по-мальчишески всхлипнул. –
Это ты пообещала мне райскую ночь. Это ты заманила меня к себе… Я ее не убивал.
Это все ты, Катька, ты, ты, ты…
– Паша, я тут ни при чем. Ты превратил
жизнь молоденькой девушки в ад. Зачем ты поставил решетку на окно?
– Затем, чтобы она никуда не сбежала от
меня.
– Значит, она хотела от тебя сбежать?
– Она не хотела жить так, как хочу я. Она
постоянно говорила о какой-то свободе… Купив этот дом, я сразу заказал решетки…
Мне не нравилось ее поведение, но, когда я уходил, я был спокоен…
Павел подошел к Жене и стал гладить ее по
руке.
– Она как ребенок. Такая красивая… Я ее
любил, Катька. Я из-за нее семью бросил, ну почему она не хотела меня
слушаться?.. Она все знала про деньги, но не захотела жить тихо. С первого дня
она закатывала мне истерики, требуя выхода в свет. Она стала неуправляемой. Она
забыла о том, что я вытащил ее из коммунальной квартиры и привез в эту роскошь.
Мне пришлось посадить ее на таблетки… Потом она начала пить… Когда я уходил по
делам, я всегда закрывал ее в этой комнате. Здесь нет телефона. Как она
умудрилась позвонить в Москву, ума не приложу… Наверное, когда я плавал в
бассейне… Ей хотелось ходить на дискотеки, в бары, но как только она принимала
таблетку, она становилась совершенно другой: тихой, спокойной… и тогда я ее любил…
Что же мне теперь делать, Катька? – По Пашкиным щекам катились слезы.
– Она мечтала вернуться на Родину… Твой
долг похоронить ее там. Паша, ты уже наделал много глупостей. Ты убил совсем
молоденькую девушку. Продавай дом, собирай деньги и возвращайся в Москву.
Возможно, Лютый простит тебя. – А потом мы мирно с тобой расстанемся – и
живи как хочешь.
– Я что, похож на дурака?! – вскинул
голову Пашка. – Ты убила мою жену, а я должен отдуваться перед Лютым. Я не
собираюсь тебе помогать, не рассчитывай! Проблема разрешилась сама собой. Да, я
любил Женю, но она стала мне мешать. Чтобы оформить ее в дурдом, пришлось бы
потратиться. Сейчас мы закопаем ее за домом. Ночь темная, соседи спят…
– Паша, ты должен вызвать полицию.
– Я никому ничего не должен. Катька, а
знаешь, что я придумал? – Глаза его засверкали. – Я закопаю вас в
одну яму. Это чтоб вам не было скучно. Вас никто не найдет, никто…
– А как же Санька? – спросила я
дрожащим голосом.
– Санька не пропадет. Его вырастят твои
родители.
– Паша, в чем я провинилась?
– Тебе не стоило приезжать сюда, Катя. Я
не могу отпустить тебя. Да и зачем? В Москве тебя убьет Лютый, а здесь тебя
убью я. Выбор" как видишь, небогат.
Пашка склонился над Женей и нежно поцеловал ее
в лоб. Я выбежала из комнаты, спустилась по лестнице, не помня себя пролетела
по хорошо освещенному коридору первого этажа и всей грудью навалилась на ручку
двери черного хода, надеясь на то, что она окажется открытой.