Незнакомец застонал и попытался подняться.
Лицо его исказила судорога.
– Тебе очень плохо? – испуганно
спросила я.
– Хреново… Нужно как можно скорее
вытащить пулю, а то она может глубже пойти. Тогда приятного будет мало, одним
ножом не отделаешься.
Вытаскивая из пакета водку, бинт, вату, нож и
зеленку, я почувствовала, как у меня закружилась голова. С трудом справившись с
собой, я осторожно спросила:
– Послушай, а ты уверен, что… сможешь
сделать это?
– Постараюсь, – глухо ответил незнакомец
и взял в руки нож. – Конечно, мне будет нелегко.
Вот если бы пулю вытащила ты…
– Я?!
– Ну да. Это совсем не сложно! Нужно
сделать глубокий надрез и попытаться ее найти.
– О нет, только не это! – забыв об
осторожности, крикнула я и отчаянно замотала головой.
– Хорошо, только не ори на весь лес.
Будешь просто держать зеркало. Зеркало-то не забыла принести?
– Не забыла, – сказала я, вытаскивая
из кармана пудреницу. – Только большого у меня не нашлось.
– Ладно, сойдет. – Незнакомец
сморщился, открыл бутылку водки и стал жадно пить из горла.
– А вот стаканы я действительно
забыла… – виновато пробормотала я.
– Да хрен с ними, со стаканами, –
оторвался он от бутылки. – Не до шику. Не в ресторане сидим. Сейчас самое
главное пулю достать, чтобы на тот свет не отправиться.
Под воздействием алкоголя незнакомцу заметно
полегчало. Он перестал стонать и с любопытством посмотрел на меня. Про себя я
отметила, что он хорош собой. Пожалуй, даже слишком хорош. Красавец да и
только. Повезло его жене…
– Это от переутомления меня так
торкнуло, – улыбнулся мужчина.
– Торкнуло? – не поняла я.
– Водка в голову дала, аж перед глазами
все поплыло. Сделал несколько глотков и запьянел как чертила. Я раньше ведро
мог выпить – и хоть бы хны.
– Так уж и ведро! Просто ты крови много
потерял, даже непонятно, как вообще жив остался. Вот и запьянел быстро…
– Тебе бы тоже не мешало глоточек
сделать.
Зрелище будет еще то. Прямо скажем, не для
слабонервных. Свалишься в обморок, что я с тобой делать буду?
– Я такую гадость не пью, –
брезгливо отвернулась я от бутылки.
– Никакая это не гадость. Нормальная
водка Закуски только не хватает.
– Что-то я об этом не подумала, –
начала оправдываться я. – Совсем из головы вылетело.
Зашла в бар, а там знакомый сидит… Он и так на
меня с подозрением смотрел…
Мужчина протянул мне водку и настойчиво
сказал:
– Выпей, легче станет. Сама потом
благодарить будешь.
Набрав в грудь побольше воздуха, я сделала
несколько глотков подряд.
– Фу, какая гадость! И как только ее люди
пьют!
– Сама ты гадость, – усмехнулся
незнакомец и вновь окинул меня любопытным взглядом. – Послушай, красавица,
мы тут с тобой столько времени общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут.
– Катя.
– А меня Эдик. Эдуард Борисович, если
хочешь.
– Век бы тебя не знала, Эдуард
Борисович! – огрызнулась я и громко икнула – водка начала действовать.
– А я бы себе никогда не простил, если бы
не узнал имя девушки, которая меня от верной смерти спасла. Земля круглая,
авось встретимся. С меня ресторан в любом случае. Куда скажешь, туда и пойдем.
– Какой ресторан?! Я замужем, завтра мой
муж приезжает. Мне не до ресторанов!
– Что ж, по-твоему, если ты замужняя
женщина, то на других мужчин тебе и смотреть нельзя?
– Мне все можно, только самой не хочется.
И вообще, отстань от меня! – В порыве злости я стукнула крепко сжатыми
кулачками по земле.
Сижу здесь черт знает с кем, оставив ребенка
одного в комнате, даже не заперев как следует дверь!
В любую минуту он может проснуться и
испугаться. И надо было мне влипнуть в эту историю!
– Ну что, приступим к операции? –
невозмутимо сказал Эдуард. Взяв в руки нож, он облил его водкой и водкой же
смочил большой кусок ваты. – Давай, Катерина, спасительница моя, держи
зеркало. Если не сможешь смотреть – закрывай глаза. Главное, зеркало не убирай.
– Попробую, – понуро пробормотала я.
– Без фонарика тут не обойтись. Ты про
фонарик не забыла?
– Не забыла, – сказала я и полезла в
карман за фонариком. Одновременно с ним я достала пистолет и положила его рядом
с пакетом.
– Давай направляй свет на рану, –
усмехнулся Эдуард.
Я зажгла фонарик и стала тупо смотреть, как
нож все глубже и глубже заходит в податливую мякоть.
– Постарайся держать зеркальце ровнее, а
то у тебя руки дрожат, не видно ведь ни хрена, – простонал Эдуард.
Я напрягла руку и крепко зажмурила глаза.
До меня доносилось тяжелое дыхание Эдуарда.
Наконец все стихло.
«Может, он умер?» – подумала я, опуская
зеркальце.
– Ну вот и все. Посмотри, какая маленькая
пуля. – Голос Эдуарда привел меня в чувство. Открыв глаза, я с удивлением
посмотрела на маленький кусочек железа, испачканный кровью.
– Вот такая крохотная пулька чуть было не
лишила меня жизни, – прошептал Эдик и положил пулю на пакет. –
Посмотри, сколько крови! Перевяжи меня потуже. С этим ты, надеюсь, справишься. –
Плеснув на рану водку, он добавил:
– Надо бы, конечно, зеленкой полить, но,
боюсь, не вытерплю. Свалюсь к чертовой матери, и все.
– А вдруг будет сепсис?
– Попробуй ты, я сам точно не смогу.
Эдуард припал к бутылке и принялся жадно из
нее пить. Я смочила вату зеленкой и со слезами на глазах стала обрабатывать
кровоточащую рану.
– 0-о-ох, – протяжно застонал он.
– Эдик, тише, – прошептала я. –
Потерпи, осталось совсем немного.
Закусив губу, я стала делать тугую повязку.
Эдик затих.
– Послушай, ты живой? – испуганно
спросила я.
– Живой, – шевельнулся он.
– Что ты сейчас чувствуешь?
