Гараж находился под домом. Чтобы попасть в
него, надо было выйти на улицу. Открыв входную дверь, я машинально бросила
взгляд в сторону бассейна и, не удержавшись, вскрикнула. Убитого «Эдиком» Пашки
на месте не было. Только небольшая лужица крови, скорее угадывающаяся, чем
заметная, на светлом кафеле говорила о том, что здесь лежал труп.
– Ну что ты теперь скажешь? – взяв
себя в руки, сказала я.
– Я убил Пашку, он был мертв… – Вид
у «Эдика» был до смешного растерянный; – Я выстрелил ему в шею. От такого
ранения не выживают.
Вытащив пистолет, «Эдик» огляделся.
– Петь, а в кого ты собрался стрелять? Ты
же сам сказал, что Пашка мертв…
– Замолчи. Будет лучше, если ты
спрячешься за дерево и посидишь там.
– Зачем?! – вскрикнула я. – Я
лучше с тобой постою.
– Затем, что в доме кто-то есть. Разве ты
не поняла? Кто-то решил поиграть с нами в прятки.
– Что?! – Посмотрев на «Эдика», я
поняла, что он боится не меньше моего. Красивое, мужественное лицо исказила
гримаса ужаса.
– Петенька, пожалуйста, не оставляй меня
одну! – взмолилась я. – А вдруг нас тоже убьют?
Кому эти трупы могли понадобиться?
– Ума не приложу. Но получается, кому-то
понадобились… Катя, прошу тебя, посиди под деревом, а я еще раз обойду дом.
– Нет, только не это! Да я от страха с
ума сойду! Я пойду с тобой. Ты на меня внимания не обращай. Я не буду тебе
мешать. Я, как хвостик…
– Послушай, хвостик. Иди за дерево и
сиди, Жди моего возвращения. Это не шутки. В любой момент в нас могут
выстрелить. У тебя сын. Если ты погибнешь, кто его растить будет?
– Петя, умоляю, не оставляй меня одну.
Если ты уйдешь, я умру от разрыва сердца.
– Не пори ерунды. Ничего с тобой не
случится. Сядь под дерево и жди меня.
– Петенька, я без тебя не могу. Я не
хочу, чтобы тебя убили. Если погибать, так уж вместе.
«Эдик» опустил пистолет и удивленно посмотрел
на меня:
– Катя, ну-ка повтори, что ты сказала…
– Я люблю тебя, Петенька. Я не хочу,
чтобы тебя пристрелили.
– Катя, ты меня любишь?
– Люблю.
– А что же ты раньше молчала?
– А почему я должна кричать об этом на
весь мир? Ну люблю себе и люблю…
«Эдик» радостно улыбнулся:
– Катька, милая, повтори еще раз, что ты
сказала. Я так долго этого ждал!
– Пе-етя! – укоризненно покачала я
головой. – У нас трупы украли, ты что, забыл? Надо сначала трупы найти, а
потом отношения выяснять.
– Подумаешь, украли! Пусть берут, мы не жадные.
Надо будет, еще сделаем, – засмеялся «Эдик» и прижал меня к себе.
– Слушай, ну что ты, ей-Богу! Пусти,
сейчас не до этого. Вот трупы найдем и тогда… – возмутилась я.
– Прежде надо дожить до этого
«тогда», – словно очнувшись, сказал «Эдик». – А ну, Катька, марш под
дерево! Сиди и жди моего прихода!
– Ты что, в армии, что ли? –
возмутилась я. – Я с тобой пойду, не буду я здесь сидеть!
– Будешь, еще как будешь… Иди под дерево,
кому говорю! Если услышишь выстрелы, выбегай на дорогу, хватай такси и езжай в
отель.
– А ты?
– Я сказал, марш отсюда!
– Подумаешь! – фыркнула я и пошла к
дереву. Кажется, это был каштан. Сев на землю, я прижалась спиной к толстому
стволу и замерла, вслушиваясь в звенящую тишину. Резкий крик ночной птицы
заставил меня вздрогнуть. Пытаясь разглядеть ее среди ветвей, я подняла глаза и
похолодела. На коротком, обломанном суку висел труп Пашки. Горло его туго
стягивал вытащенный из брюк кожаный ремень.
– А-а-а! – закричала я и бросилась
бежать, У входа в дом меня поймал «Эдик». Захлебываясь, я рассказала ему об
увиденном и потащила за собой.
– Катя, куда ты меня ведешь, постой… Надо
разобраться…
– Нет уж, с меня хватит! У меня нервы не
выдержат! Кто его туда повесил? Он что – сам?
– Катя, его повесили уже мертвым.
– Мертвым, живым – мне все равно. Пошли
отсюда, пусть полиция разбирается!
– Катя, подожди… – насторожился
«Эдик», – Ты ничего не слышишь?
– Н-нет, – вздрогнула я. –
Хотя… хотя…
Поет, что ли, кто-то? Или… нет, плачет…
«Эдик» снял пистолет с предохранителя и,
крадучись, на цыпочках пошел на странный звук.
Незнакомца мы увидели одновременно. Он сидел
на земле, прижимая к себе безжизненное тело Жени, и, раскачиваясь из стороны в
сторону, тихонько пел… колыбельную. «Эдик» не раздумывая вскинул пистолет и,
прищурившись, нажал на курок. Незнакомец, вскрикнув, упал. Я подбежала к нему и
застыла от удивления. Это был совсем еще молодой человек, почти мальчик, одетый
в светлые шорты и белоснежную рубашку-поло. Рубашка на моих глазах быстро
пропитывалась кровью.
– Кто ты? – тихо спросила я,
наклонившись над парнем. – Кто ты и как сюда попал?
– Я приехал несколько часов назад, –
прошептал он. – Я приехал сюда за Женей. Она позвонила мне домой и сказала
свой адрес. Она плакала навзрыд и умоляла спасти ее. Она связалась с каким-то
подонком. Он кормил ее таблетками и хотел упечь в дурдом. Она его боялась. Она
просила помочь… Мы восемь лет просидели за одной партой, и я всегда ее защищал…
После школы она уехала в Москву и перестала мне звонить. Я несколько раз к ней
приезжал, но она… так изменилась… А тут позвонила сама… Она сказала, что ей
больше не к кому обратиться. У меня были деньги и загранпаспорт. Я приехал в
Москву, дал взятку и попросил отправить меня первым рейсом в Париж. Я хотел ей
помочь… Я знал, что без меня она пропадет… Я приехал, но не успел… Она была в
спальне… Когда я шел в дом, я видел, как у бассейна этот маньяк душил другую
девушку, но я не остановился. Мне хотелось помочь Жене… но Женя была мертва… Я
не верил, что она умерла.
Она лежала как живая… Я взял ее на руки и
отнес задом. А потом я нашел этого садиста и повесил его на дерево. Женя – моя
первая любовь и, наверное, уже последняя… – Паренек застонал и закрыл
глаза.
Глотая слезы, я произнесла:
– Петя, ты зря стрелял. Он может
погибнуть.
Нужно срочно узнать телефон «скорой помощи».
