– Совсем недавно ты говорила, что хорошей
семейной жизни не бывает.
– Это я просто так ляпнула. Даже сама не
знаю зачем. У меня хорошая семейная жизнь.
– Тогда я рад за тебя. И все же, как
обстоят дела с телефончиком?
– Да никак, – тяжело вздохнула я.
– Тебе виднее. – Эдик лихо крутанул
вокруг пальца пистолет, как герой американского вестерна.
– Ты все-таки решил меня убить как
ненужного свидетеля? – дрожащим голосом спросила я – Если бы я хотел тебя
убить, то убил бы давным-давно. Можешь в этом не сомневаться. Пистолет я
заберу. Его нельзя оставлять тут. Когда я выберусь отсюда, скину его в
какой-нибудь водоем подальше от этих мест. – Сунув пистолет в карман, он
весело подмигнул мне. – Ну а как насчет последнего поцелуя?
– Ты совсем чокнутый, – пробубнила я
и бросилась бежать, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Поравнявшись с баром, я
вдруг вспомнила о пустой бутылке водки, которая лежала рядом с трупом Дога.
Когда Дога найдут, а найдут его очень скоро, она может сыграть роль улики.
Официантка увидит бутылку и вспомнит, что водку покупала я. Кроме того, на
бутылке остались отпечатки пальцев. Не отвертишься ведь, черт побери!
– Катерина? Ты зачем вернулась? –
удивился Эдик. – Неужели решила подарить мне последний поцелуй?
– Я пришла за пустой бутылкой, –
выпалила я.
– Какого черта она тебе понадобилась?
Сдавать собралась? Учти, импортные не берут!
– Перестань шутить! На ней остались
отпечатки пальцев. Когда найдут Дога, будут всех трясти. Официантка сразу
вспомнит, что водку покупала я.
Взяв пустую бутылку; я положила ее в
пакет.
– А ты башковитая, – покачал головой
Эдуард и перевел взгляд на мои ободранные коленки. – Где это ты так?
– Ерунда! – махнула я рукой. –
Просто ноги не держат. Пока бежала, упала несколько раз.
– Сейчас у тебя коленки, как у
первоклассницы. Ты что, не можешь спокойно идти?
– Не могу!
– Почему?
– Во-первых, я водку пила, а во-вторых,
мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Не знаю. Я теперь каждого шороха,
каждого звука буду бояться. Мне повсюду мерещится мертвый Дог. Кстати, он точно
мертв?
– Конечно. Я же ему в лоб выстрелил. Если
есть желание, можешь пощупать пульс.
– Нет уж, спасибо, – испуганно
замотала я головой. – Просто Дог такой большой, а пуля такая маленькая…
Даже не верится, что крохотный кусочек железа может убить здорового бугая… Ну
ладно, я пойду.
– Иди…
Посмотрев на раздетого но пояс Эдика, я
участливо спросила:
– А тебе не холодно?
– Да нет. Ночь-то теплая. А что, ты
хочешь принести мне плед?
– Перебьешься! Я трясусь вся, а ты
говоришь, что ночь теплая!
– Это ты от страха трясешься. Придешь
домой, выпей горячий чай. Иди, а то ты и вправду вся дрожишь. Представляю, что
скажет твой муж, когда увидит твои коленки!
– При чем тут муж! – обиженно
бросила я. – Коленки мои, а не мужнины. У меня болеть будут, не у него же.
Ладно, пока. Береги жену и детей!
Теперь я уже не бежала, а шла, раздумывая о
том, как лучше избавиться от злополучной бутылки. Перебрав различные варианты,
я положила пакет на землю, взяла большой камень (найти его не стоило труда –
декоративными камнями были огорожены клумбы на берегу озера) и принялась
колошматить им по хрупкому стеклу. Бутылка разбилась вдребезги. Осколки я
раскидала по урнам и туда же бросила пакет.
На мое счастье, в холле никого не было.
Бильярдисты наконец угомонились и ушли спать.
Поднявшись в номер, я подошла к Саньке.
Сынишка мерно дышал. Погладив его по спутанным волосам, я прошла в ванную.
Коленки нещадно щипало. Включив воду, я громко заревела. Мне было жалко себя,
Эдика, который случайно оказался в нашем поселке с простреленным плечом, его деток,
его жену, которая уже наверняка обзвонила все морги и больницы. Мне было жалко
Дога, который хотел сходить с моим Санькой на рыбалку и так не вовремя поплелся
меня искать…
Наполнив ванну до краев, я села в горячую воду
и, закрыв глаза, стала вспоминать наше с Пашкой знакомство. Он был первым
мужчиной в моей жизни, которого я по-настоящему полюбила. То, что он бандит, я
знала с самого начала, но меня это не пугало. Наоборот, крепкие ребята с
бритыми затылками и толстыми золотыми цепями на бычьих шеях всегда привлекали
мое внимание. В них было что-то рисковое, запретное, а потому притягательное.
Деньги у них не переводились, правда, и девочки тоже, но я до поры до времени
старалась этого не замечать. Мне безумно нравилась романтика блатной дружбы.
Жестокие по отношению к другим братки за своих готовы были положить жизнь. По
крайней мере, мне так казалось, да и, честно говоря, кажется до сих пор.
Пашкино предложение выйти за него замуж я
приняла не раздумывая: еще бы, такой супермен!
Но потом мне все это надоело: постоянные
отлучки по ночам, запах чужих духов в машине, презервативы в бардачке… Внаглую
обманывая меня.
Пашка не переставал клясться в верности. Даже
когда я нашла тоненькие женские трусики-резиночки на заднем сиденье его
автомобиля, он стал твердить, что не имеет к этому никакого отношения. Одолжил,
мол, джип другу на пару часов, а тот учинил в машине такой беспредел. Поймать
мужа на месте преступления мне никак не удавалось. Вообще-то, я была уверена,
что если бы я схватила его за ногу в момент интимных игр, он бы выпучил глаза и
во всю глотку заорал, что эта нога не его.
