Я приняла его приглашение и однажды днем зашла в книжную лавку. Стены были выкрашены в приятный светло-голубой цвет, и в помещении царил стойкий запах кожи и бумаги. Месье Замаретти проделал огромную работу. Появился высокий деревянный прилавок, заставленный карандашами, записными книжками, лупами, письмами и вырезками из газет. На полках стояли книги разных размеров и цветов, а возле стены лесенка, чтобы было проще их доставать. Клиенты могли расположиться в удобных креслах под яркими лампами и читать в свое удовольствие. В лавке Александрины слышалась болтовня, шуршание бумаги, которой обертывали цветы, звон дверного колокольчика и постоянный кашель Блеза. Здесь же обстановка способствовала работе и духовным занятиям.
В этой просторной и темноватой лавке вам начинало казаться, что вы находитесь в церкви. Я похвалила месье Замаретти за его отменный вкус и уже готова была уйти, когда он вдруг задал мне тот же вопрос, который за несколько месяцев до этого задала Александрина. Но, конечно, вопрос касался его собственной торговли, а не цветов:
— Вы любите читать, мадам Роза?
Его вопрос поставил меня в тупик. Я не знала, что ответить, потому что ведь довольно неловко признаться, что ты не читаешь. Так можно прослыть и за дурочку. Поэтому я что-то невнятно пробормотала, пристально разглядывая свои туфли.
— Может быть, вы соизволите присесть и немного почитать? — предложил он с приятной улыбкой.
(Как вы помните, он далеко не красавец, но стоит упомянуть, что у него орехово-зеленые глаза и белые зубы, к тому же он всегда очень тщательно одет. Вы знаете, какое внимание я уделяю одежде, так вот я могу сказать, что в тот день на нем были синие клетчатые брюки, жилет в розовую и фиолетовую клетку и редингот, отделанный каракулем.) Он подвел меня к одному из кресел и заботливо зажег лампу. Я послушно села.
— Так как я не знаю ваших вкусов, то могу ли я позволить себе кое-что вам посоветовать?
Я кивнула. С радостной улыбкой он ловко забрался на лесенку. Его изумрудно-зеленые носки привели меня в восхищение. Потом он спустился, осторожно прижимая к себе стопку книг.
— Здесь несколько авторов, которые вам несомненно понравятся. Поль де Кок, Бальзак, Дюма, Эркман-Шатриан…
Он положил на столик, стоящий передо мной, переплетенные в кожу тома с названиями, тисненными золотом. «Парижский цирюльник»,
[5]
«Друг Фриц»,
[6]
«Черный тюльпан»,
[7]
«Полковник Шабер».
[8]
Закусив губу, я с недоверием рассматривала книги.
— О! У меня появилась прекрасная мысль! — вдруг воскликнул месье Замаретти.
Он снова влез на лесенку, но на этот раз взял только одну книгу, которую, спустившись, протянул мне:
— Я знаю, что это вам понравится, мадам Роза.
Я осторожно взяла книгу. С некоторым беспокойством я заметила, что она была довольно толстой.
— А о чем здесь? — спросила я вежливо.
— Это об одной молодой женщине. Она красива и скучает. Она замужем за врачом, и повседневность провинциальной жизни действует на нее угнетающе.
Я заметила, что в другом конце комнаты какой-то молчаливый читатель поднял глаза, покачал головой и стал внимательно слушать.
— И что же случилось с этой молодой и красивой скучающей женщиной? — с невольным любопытством спросила я.
Месье Замаретти взглянул на меня так, словно показывал свой лучший трофей после удачной рыбалки:
— Понимаете, эта молодая женщина — страстная поклонница сентиментальных романов. Она мечтает о возвышенной любви, а свой брак считает невыразительным. Она поддается соблазнам, и, естественно, разворачивается трагедия…
— А прилично ли читать этот роман такой почтенной пожилой даме, как я? — прервала я его.
Он изобразил крайнее удивление. (Вы ведь помните, как он любил все преувеличивать.)
— Мадам Роза! Разве ваш скромный и покорный слуга посмел бы предложить книгу, не соответствующую вашему положению и вашему уму? Я взял на себя смелость предложить вам этот роман, потому что знаю, что дамы, не особенно любящие это занятие, со страстью предаются чтению названной книги.
— Их, несомненно, привлекает скандал вокруг судебного процесса, — вмешался одинокий читатель, сидевший в другом углу.
Месье Замаретти подпрыгнул, словно совершенно забыл о существовании этого клиента.
— От этого у людей только разгорается желание читать этот роман.
— Вы правы, месье. Скандал способствовал тому, чтобы книга стала сенсацией.
— Какой скандал? Какой судебный процесс? — спросила я, вновь ощущая себя дурочкой.
— Ну, это случилось три или четыре года тому назад, когда ваш супруг нас покинул. Автора обвинили в оскорблении общественной морали и религии. Публикация романа была целиком приостановлена, что повлекло судебный процесс, широко комментированный в прессе. После этого все захотели прочесть книгу, которая вызвала такой скандал. Я лично ежедневно продавал по дюжине экземпляров.
Я посмотрела на книгу, потом открыла титульный лист.
— Месье Замаретти, а что думаете вы об этом романе? — задала я вопрос.
— Я думаю, что Гюстав Флобер — один из самых великих наших писателей, — заявил он. — И что «Мадам Бовари» — это шедевр.
— Ну что вы, — хихикнул читатель из своего угла. — Это уж слишком.
Месье Замаретти сделал вид, что не слышал.
— Прочтите первые страницы, мадам Роза. Если вам не понравится, никто не заставляет вас продолжать чтение.
Соглашаясь, я вновь кивнула головой, глубоко вздохнула и перевернула первую страницу. Конечно, я это сделала из любезности к месье Замаретти. После вашей смерти он был так добр ко мне и всегда сердечно улыбался и здоровался, когда я проходила мимо его лавки. Я поудобнее примостилась в глубоком кресле. Почитаю минут двадцать, поблагодарю его и поднимусь к себе.
Когда я увидела перед собой Жермену, заламывающую руки, я не сразу поняла, где я и что делаю. Мне казалось, что я вернулась из другого мира. Жермена смотрела на меня, потеряв дар речи. Наконец я поняла, что все еще сижу в книжной лавке. Снаружи было темным-темно, а в желудке у меня громко урчало.
— Который час? — спросила я слабым голосом.
— Уже почти семь часов, мадам. Мы с Мариеттой очень беспокоились. Ужин готов, а курица остыла. Я не нашла вас у цветочницы. Мадемуазель Валькер сказала, что вы уже давно ушли от нее.
