Примерно через час Рашид открыл глаза и громко застонал. Не
долго думая, дед влил остатки спирта ему в глотку. Рашид, замотав головой,
отчаянно закашлялся.
— Это спирт, дурачок, обыкновенный деревенский спирт, —
пояснил дед, похлопывая Рашида по щеке. — И что нынче за молодежь слабая пошла!
По-человечески пить и то не умеют.
— Смотря что пить, — перебила я деда, покосившись на пустой
флакон. Услышав мой голос, Рашид открыл глаза и улыбнулся.
— Привет, — едва слышно произнес он.
— Привет, — немного смутившись, ответила я, поправив упавшую
прядь волос.
— Я жив?
— Как видишь. Такие не умирают.
— Ты хочешь сказать, что такие, как я, не умирают своей
смертью? — усмехнулся Рашид.
— Точно. Как ты себя чувствуешь?
— Паршивенько, но, в общем, при желании могу встать.
Лежи уж, — цыкнул на него дед, неодобрительно покачав
головой. — Я понимаю, Рашид, что ты человек занятой, но дела могут подождать.
Как говорится, дела делами, а здоровье дороже. Отлежишься здесь пару дней, а
потом вставай. И не вздумай мне возражать!
— Я согласен, — кивнул Рашид, покосившись на меня. — Все
равно где-то перекантоваться надо. Я же не могу в таком виде на базар
прикатить! Но останусь я при одном условии — эта очаровательная дама посидит со
мной. В конце концов, раненым всегда полагается медсестра.
— А ты у меня спросил, хочу ли я тут с тобой торчать? — не
сдержалась я.
— Мне кажется, девочка, у тебя нет выбора, — усмехнулся
Рашид.
— Это почему же?
— А ты не догадываешься? Сама посуди, машину твою сожгли,
квартиру обокрали, Костика ты изрядно напутала, а он парень мстительный… Как ты
поедешь домой, если у них ключи есть от твоей хаты? В общем, не нарывайся на
неприятности и побудь со мной пару деньков. Это в твоих же интересах.
— А что потом?
— А потом мы поедем вместе на базар и все уладим.
— Как? — не отступалась я.
— Давай я сначала встану на ноги. А поправившись,
обязательно займусь твоими проблемами. По рукам?
— По рукам, — улыбнулась я.
Дедуля перетащил Рашида в спальню и занялся приготовлением
обеда. Я подошла к окну и тяжело вздохнула. Ну почему же мне так не везет! Мало
того, что приходится целыми днями в любую погоду сидеть на рынке, впаривая
покупателям не слишком доброкачественный товар, так еще возись тут с этим
хреновым «авторитетом»… Вероятность того, что мне вернут баксы, равна нулю,
квартира разграблена, в лице Костика я, похоже, нажила кровного врага… А ведь
по-хорошему, я могла бы стать красивым приложением к какому-нибудь новорусскому
богачу, имеющему кругленький счет в швейцарском банке. Если меня немного
приодеть, то со мной не стыдно показаться на любой шумной тусовке. Лопала бы в
свое удовольствие черную икру и копченую осетрину в дорогих ресторанах… Но
вместо изящных туфелек с тоненькими двенадцатисантиметровыми шпильками, мне
приходится носить грубые ботинки на бесформенной подошве, таскать громадные,
неподъемные баулы, туго заклеенные скотчем, и бороться за место под солнцем…
— Послушай, ты не хочешь помочь деду приготовить обед? —
перебил Рашид мои мысли. — Ведь ты женщина и должна хлопотать на кухне.
— Не хочу, — ответила я.
— Почему?
— Не хочу, и все! Я вообще никому ничего не должна, а уж тем
более хлопотать на кухне. Я здесь с тобой осталась потому, что хочу вернуть
свои деньги, но тебя я ублажать не обязана.
— Что-то ты совсем скисла, — приметил Рашид.
— Может, и так. Думаешь, приятно торчать в этой дыре и
знать, что у тебя за душой не осталось ни копейки? Знаешь, что я тебе скажу.
Твои ранения сущая ерунда по сравнению с тем, что я лежала в могиле.
— Хватит тебе! Я же сказал, что все верну.
— Когда?
— Как только встану на ноги, — раздраженно произнес Рашид. —
Ты мне веришь?
— Пытаюсь.
— А впрочем, у тебя нет выбора.
Через несколько минут дед внес в комнату дымящуюся кастрюлю
и поставил ее на столик.
— О, борщ, — оживился Рашид и попробовал сесть. Лицо его тут
же исказила гримаса боли.
— Лежи уж, — сказала я, налила борщ в тарелку и присела на
край кровати. — Давай я тебя покормлю, инвалид.
Рашид ел с таким аппетитом, словно до этого голодал три дня.
Дуры мы, бабы, жалеем всех подряд. А за что, спрашивается? Как-никак, у меня
отобрали последние гроши не без помощи этого придурка. Нечего было тащить сюда
братца-наркомана и посвящать его в свои дела. Любой бы понял, что из этой затеи
не выйдет ничего хорошего!
— Ты кормишь меня с таким лицом, будто хочешь мне вылить
борщ на голову, — сказал Рашид.
— Хочу, — буркнула я.
— Почему?
— До сих пор я жила спокойно и никому не мешала, но благодаря
тебе по уши вляпалась в дерьмо.
— А при чем тут я? Костика благодари.
— Без твоего участия тут не обошлось.
— Как это?
— Если уж ты контролируешь рынок, то контролируй его как
положено.
— Если не хочешь, можешь не кормить, — обиделся Рашид. — От
твоей кислой физиономии скулы сводит.
— Нет уж, покушайте, пожалуйста, будьте любезны, — съязвила
я. — Мне необходимо вернуть свои денежки.
Как только Рашид доел борщ, я села за стол и в два счета
опустошила свою тарелку.
— Послушай, я забыл как тебя зовут, — нарушил молчание
Рашид.
— Лора.
— Лариса, что ли?
— Лора. Я привыкла, что все меня называют Лорой.
— А ты смелая девочка, отчаянная. Я таких не встречал.
Правда, стрелять не умеешь, но это дело поправимое, научишься.
— Ты хочешь сказать, что умение стрелять мне пригодится?
— А почему бы и нет? Жизнь штука непредсказуемая.
— Тоже верно.
— Лор, сходи к деду, попроси, чтобы он нам бутылочку
горячительного достал. Хочется горло смочить, а то раны болят, сил нет терпеть.
