— Я доберусь куда мне надо и без твоей помощи. Пошел ты на
хрен, такой занятой!
— Я обещал доставить тебя по назначению.
— Останови машину, я сказала!
— Я знаю, на что ты обиделась. Извини, я был не прав. Тебе
этого достаточно?
— Мне не нужны твои извинения! Катись по своим делам! Тоже
мне, доброжелатель нашелся! Он отвезет меня куда мне хочется! А мне никуда не
хочется! Мне твоя благотворительность на фиг не нужна! Пользуешься тем, что
Рашида больше нет и за меня некому заступиться! Если бы ты назвал меня шалавой
при Рашиде, он бы тут же вырвал тебе язык! Я в последний раз говорю тебе, чтобы
ты остановил машину. Если ты ее не остановишь, то я выпрыгну на ходу, понятно?!
Гарик нахмурил брови и остановил машину. В тот момент, когда
я открыла дверь, он положил свою руку поверх моей и тихо сказал:
— Извини. Я был не прав. Я забираю свои слова обратно.
Подумав несколько секунд, я, тяжело вздохнув, произнесла:
— Поехали.
Подъехав к дому Толикова деда, я с грустью посмотрела не
темные окна. Гарик перехватил мой взгляд и спросил:
— Ты уверена, что тебе нужен именно этот дом?
— Уверена.
— Но ведь в доме никого нет.
— А мне никто и не нужен.
— Чей это дом?
— В этом доме жил дед одного моего приятеля. Недавно он
умер.
— Кто, дед или приятель?
— Дед. Надеюсь, что до сегодняшнего дня с моим приятелем
ничего не случилось.
— А твой приятель не обидится, если ты здесь немножко
поживешь?
— Думаю, нет. Так получилось, что я знаю своего приятеля
даже меньше, чем Рашида: я видела его всего один раз. Мне показалось, что он не
жадный. Буду надеяться, что этот юноша не закатит скандала из-за того, что я
заняла пустующий дом.
— А за этого приятеля ты тоже собиралась замуж?
— Нет. До этого у нас дело не вошло.
— Странно.
— Что именно?
— Мне показалось, что ты собираешься замуж за всех своих
случайных знакомых. Я видел, какими глазами ты смотрела на того пацана, который
подошел ко мне, чтобы взять домкрат.
— Ну и какими глазами я на него смотрела?
— Голодными Словно ты готова была отдаться ему прямо на моих
глазах.
— Не волнуйся, — усмехнулась я. — Если бы я захотела
трахнуться с ним, то сделала бы это без тебя, поверь. Просто ты сказал, что это
свои ребята, вот я и отнеслась к нему как к своему.
Мы вышли из машины и подошли к входной двери. Я толкнула ее,
но она не шелохнулась.
— Вот черт, на замок закрыто, — сказала я и направилась к
окнам.
— Свои ребята — это понятие растяжимое, — продолжал бубнить
Гарик, с интересом разглядывая дом. — Это для меня они по жизни свои, а для тебя
сегодня свои, а завтра чужие.
— Да хватит тебе, — махнула я рукой и толкнула раму
вовнутрь.
К моему великому удивлению, окно без каких-либо особых
осложнений открылось. Не долго думая я перелезла через подоконник и нащупала
выключатель. Загоревшийся свет заставил меня слегка прищурить глаза.
— Ты уверена, что в этом доме тебе будут рады? — спросил
Гарик.
— Рады, не рады — какая разница! Во всяком случае, я могу
перекантоваться здесь какое-то время. Ну что ж, давай прощаться. Тебе пора, ты
же у нас занятой!
Гарик почесал затылок.
— Обратно тоже через окно?
— Конечно. Парадный вход временно закрыт, а ключей у меня
нет, — выдавила я улыбку. — Извини.
Гарик усмехнулся и с неожиданной для его комплекции
легкостью перемахнул через подоконник. Откуда-то из темноты раздался его голос:
— Ты здесь будешь до тех пор, пока мы не найдем дружков Константина?
— Думаю, что да, — ответила я и закрыла окно, затем
задвинула занавески и прислушалась к звуку отъезжающей машины. Когда на улице
стихло, я села на пол, прижала колени к груди и громко заревела. Мне хотелось
понять причину своих неудач.
Перед глазами возникла совсем еще юная, стройная девчушка в
коротенькой юбчонке, едва прикрывающей аккуратненький задок. Ее ведет за руку
одноклассник. Ашуркин Саша, славный паренек, преданный друг и воздыхатель.
Десять лет мы просидели за одной партой! А потом наступил выпускной вечер,
после которого мы уже не расставались. Первые поцелуи, первые объятия — это
было так давно и так романтично! Сашка поступил в один институт, а я в другой.
У него появилась своя компания, у меня — своя, хотя мы по-прежнему были вместе.
Я устала от постоянной нищеты и заболела деньгами. Мне хотелось быть богатой,
чтобы не отказывать себе ни в чем. Глядя на обычную спортивную сумку своего
приятеля, я представляла дорогое кожаное портмоне, туго набитое долларами, без
которых и жизнь была не в жизнь. В тот момент, когда мы с трудом втискивались в
переполненную душную электричку, прячась от назойливых контролеров, шныряющих
на каждом шагу, я мечтала о шикарной иномарке ярко-красного цвета. Сашка сидел
бы за рулем, а я — рядом с ним. Без всего этого мой милый, заботливый дружочек
не тянул на роль героя-любовника, и мы с ним разошлись.
Прошло время, но я так и не встретила больших денег. Пахала
как проклятая, таская тяжелые тюки, набитые тряпками, обманывала покупателей,
выдавая третьесортное барахло за качественный товар, и в результате осталась на
бобах. Эх, Сашка, Сашка, Дон Кихот моих полудетских лет… Такие, как ты, умеют
любить, любить щедро, бескорыстно, всей душой, но… но на жалкую зарплату
рядового служащего…
Я смахнула слезы, достала сигарету и жадно закурила. На полу
лежал по-прежнему свежий букет роз с пулевым отверстием в целлофане. Господи, а
я и забыла, что взяла его с собой! Поставив цветы в банку с водой, я прошлась
по комнатам и, убедившись, что дом пуст, завалилась на железную кровать. Вскоре
я окунулась в приятную и сладкую дремоту.
Глава 10
Я проснулась от того, что кто-то усиленно тряс меня за
плечи. Открыв глаза, я промокнула выступивший на лбу пот и с облегчением
вздохнула. На краю кровати сидел Толик и смотрел на меня.
— Послушай, Лариса, какого черта ты тут делаешь?!
— Я тут спала, разве ты не видишь?
