— Ну и работенка у тебя, — тяжело вздохнула я.
Лично мне грех жаловаться, а вот девчонкам здорово
достается… Одну мою девочку увезли на загородное кладбище, ухе давно известное,
как место разборок, изнасиловали в извращенной форме и убили. Об этом даже в
газетах писали…
— Нашли тех, кто убил эту девушку?
— К моему удивлению, да. И как ты думаешь, кто ее убил?
— Не знаю, отморозки какие-нибудь…
— Нет, Лариса! Убили ее менты. Над ними состоялся суд, и в
данный момент они отбывают наказание. А вообще, если честно, менты давно
помогают мне удерживать самые «хлебные места» в городе. Они и с конкурентами по
моей просьбе могут разобраться, и деньги с несговорчивых клиентов стрясти.
Короче, без них не обойдешься, только бабки надо платить хорошие, но это —
издержки производства, как говорится, на такое дело не жалко.
— Если они так помогали тебе в работе, то какого черта убили
ту проститутку на кладбище?
— Что-то им в ней не понравилось. Поскандалили из-за
какой-то ерунды. В ходе следствия и во время судебного процесса мои знакомые
пытались кое-что предпринять, чтобы максимально облегчить наказание, но ничего
не получилось.
— Да за такие вещи убить мало! Пусть сидят!
— Мне тоже эту девочку жалко было. Даже если она в чем-то
провинилась, это еще не повод для убийства. За беспредел и получили.
Сашка потушил сигарету и прилег на диван, положив голову мне
на колени.
— Ты не жалеешь, что вышла за меня замуж? — тихо спросил он.
— Пока нет.
— Вот такой тебе непутевый муж достался. Вот такой у меня
грязный бизнес. При таком бизнесе жениться — грех.
Я наклонилась и поцеловала Сашку в лоб.
— Обещаешь, что не будешь хранить деньги на работе?
Обещаешь, что будешь приносить их мне?
— Обещаю, — улыбнулся Сашка.
— Правда, и здесь становится небезопасно.
— Что-то случилось?
— Ночью я видела того самого грабителя, который пытался
проникнуть в нашу квартиру через балкон. Он проехал мимо меня на какой-то
допотопной «копейке».
— Он что, был без чулка?
— В том-то и дело, что в чулке!
— Я хотела в него выстрелить, но он нажал на газ и скрылся.
— А что ты делала ночью на улице?
— Провожала Маринку. Маринка села в темную «восьмерку» и
поехала домой. Кстати, «копейка» без номеров рванула в том же направлении…
С трудом договорив последнюю фразу, я почувствовала, как
меня бросило в жар. Схватив трубку сотового телефона, я принялась лихорадочно
набирать Маринкин номер, без конца сбиваясь и путая цифры.
— Лариса, что с тобой? — спросил изумленный Сашка.
— Она обещала позвонить мне, как только доберется до дома, и
не позвонила.
— Может, она звонила, но ты так крепко спала, что не слышала
звонка?
— Я всегда слышу звонок, даже если очень крепко сплю!
В трубке раздавались длинные гудки… Маринки дома не было…
— Ну что ты волнуешься, — попытался успокоить меня Сашка. —
Может, она куда-нибудь отошла.
— Куда она пойдет! Вчера еще только говорила, что хочет
устроить себе выходной и на рынок не пойдет!
— Значит, она еще спит.
— Я звоню уже двадцать минут, можно было бы и проснуться!
Сашка, собирайся, поехали к ней.
— Я не могу сесть за руль, я выпил.
— Тогда машину поведу я.
— Ты тоже еще не протрезвела. От тебя перегаром несет, как
от сапожника.
— Тогда поймаем такси.
Сашка зевнул и устало произнес:
— Давай лучше ляжем поспим. Никуда твоя Маринка не денется.
Сегодня днем объявится. У меня была такая тяжелая ночь, я устал как собака…
— Ладно, ложись. Я поеду одна. В принципе ты мне особо не
нужен. У меня есть пушка, и этого достаточно. Дай ключи от машины.
— Но у тебя нет доверенности…
— Я ее сейчас от руки напишу. Это не проблема. К твоему
сведению, по таким пустякам к нотариусу теперь ездить не надо.
— Тогда я поеду с тобой. Я как-никак твой муж…
— Можешь дрыхнуть, муж!
— Я поеду с тобой, — твердым голосом сказал Сашка и встал с дивана.
Через несколько минут мы уже мчались по залитым солнцем
улицам. Я сидела за рулем, получая кайф от быстрой езды. На своем «жигуленке» ч
бы в жизни не выдала такой скорости! Сашка громко хрипел на заднем сиденье,
подложив под голову вчетверо свернутый свитер из меланжа. «Такие продаются в
„Калинке-Стокман“, — ни к месту подумала я, — и стоят примерно двести баксов.
Хорош гусь, двадцать пять тысяч потерял и хоть бы хны — спит сном младенца,
сутенер чертов!»
У Маринкиного подъезда кучковался народ. Я посмотрела на
часы и поймала себя на мысли о том, что для обычной соседской тусовки, пожалуй,
рановато. Схватив Сашку за руку, я потащила его за собой. Рядом с Маринкиной
квартирой стояли две пожилые женщины с заплаканными лицами и тихо беседовали
между собой.
— Вам кого? — спросили они в один голос, увидев нас.
— Мы к Марине, — охрипнув, ответила я.
— А Марины больше нет, — вздохнула одна из женщин.
Я почувствовала, как подкосились ноги, и, чтобы не упасть,
оперлась о Сашку.
— Как это нет?
— Ее в подъезде под утро нашли с перерезанным горлом. Сосед
с работы возвращался и наткнулся на нее. Сразу милицию вызвал. Весь подъезд
сбежался. Милиция приехала, всех опросила, место преступления сфотографировала
и велела обо всех подозрительных участковому сообщать. Маринку потом в морг
увезли. Уже матери ее сообщили. Она должна скоро приехать. Она ведь в Рязани
живет. Хорошая была девушка. Тихая, приветливая. Говорят, что она на рынке
торговала. Может, кто-то из своих ее и убил. Узнал, что она вырученные деньги
несла, и решил поживиться…
— А милиция что говорит?
