– Как?
– Скажи им, что я позвонил и жду на парковочной площадке. Говори убедительно. Если попытаешься подать им знак…
Эрб снова закричал.
– Прекрати его мучить!
– Мучить? Вот так? – Фуллер смеялся.
Я закрыла глаза, слушая жуткие крики своего напарника.
– Я сделаю все, что ты скажешь, Барри.
– Умница. Помни: я все слышу. Внимание… марш!
Я вышла в коридор и окликнула двух дежуривших полицейских.
– Мне только что звонил Фуллер! Он в гараже!
Они выхватили оружие и побежали по коридору.
– Они ушли?
– Да.
– Поблизости никого нет?
– Никого. Медсестра.
– Дай ей телефон.
– Зачем?
Ошибка. Я содрогнулась от крика Эрба.
– Сестра! – Я поспешила к ней. – С вами хотят поговорить.
Она удивленно посмотрела на меня:
– Кто?
– Просто скажите ему все, что он хочет знать.
Она взяла телефон:
– Нет… Нет… Никого. – Потом она вернула мне телефон. – Он хотел узнать, нет ли кого у дверей в пятьсот четырнадцатую палату.
Я прорычала в трубку:
– Доволен?
– Пока нет. Но скоро буду. Садись в машину и езжай на север по Лассаль. Я хочу все время слышать твой голос.
– А если у телефона кончится зарядка?
Эрб снова закричал:
– Лучше бы этого не произошло, Джек. Теперь продолжай разговаривать. Начни с алфавита.
Торопливо шагая по коридору, я произносила буквы алфавита. Лифт или лестница? Где лучше проходит сигнал? Я изо всех сил понеслась по лестнице. Когда я добежала до гаража, то увидела одного из двух приставленных ко мне полицейских. С пистолетом в руке, он как раз поворачивал за угол. Я прижалась к стене, чтобы он меня не заметил.
– Джек? Ты здесь?
– …Кей…эл…эм…эн…оу…
Я помедлила немного, потом скользнула к машине, ступая так тихо, что звук шагов по асфальту не был слышен. В трубке послышались помехи.
– Кажется, сигнал ухудшается, Джек. Надеюсь, он не пропадет, ради спасения Эрба. Честно говоря, я не знаю, как долго он еще сможет продержаться.
Я добралась до машины и возилась с ключами, в третий раз повторяя алфавит. Когда я открыла дверь машины, один из полицейских увидел меня.
– Лейтенант, мы его не нашли!
– О-хо-хо, Джек, – промурлыкал Фуллер в трубку. – Тебе лучше поторопиться.
Я прыгнула за руль, отчего сигнал стал еще слабее. Теперь я уже в полный голос выкрикивала алфавит в надежде, что он меня услышит. Оба полицейских направились к моей машине. Я завела машину и утопила педаль газа в пол.
Выездной путь проходил по бетонному пандусу.
– Джек! – кричал Барри. – Я тебя не слышу, Джек! Джек…
Телефон замолчал.
Глава 50
Фуллер нажимает кнопку «Повторный набор» на телефоне. Дэниелс сразу же отзывается:
– Сигнал прервался на выездном пути. Никаких глупостей я не наделала. – Она обеспокоена, прерывисто дышит.
– Почему я должен тебе верить, Джек?
– Не мучай его больше.
Фуллер поднимает ногу, готовясь наступить на выбитый локоть Эрба. Тот смотрит на него с ненавистью.
– У нас был договор, Джек.
– Если я еще раз услышу его крик, клянусь Богом, я отключаю мобильник и вышвыриваю его в окно.
– Как я могу знать, что с тобой нет копов?
– Я одна. Они остались в гараже.
– Может, ты по радио вызвала подкрепление.
– У меня не было на это времени. Если бы радио было включено, ты бы это услышал.
Фуллер отходит от Эрба, достает из-за пояса «зиг» и стреляет, направив оружие в сторону.
– Что ты сделал только что, Барри? Дай мне поговорить с Эрбом.
– Это было предупреждение. Если я решу, что ты мне лжешь, если подумаю, что ты привела копов, я прикончу Эрба Бенедикта. Поняла?
– Дай мне поговорить с ним.
Фуллер закатывает глаза. Протягивает телефон:
– Эрб, скажи что-нибудь.
Бенедикт смотрит в сторону, губы плотно сжаты.
– Секундочку, Джек. Кажется, он пытается выглядеть героем.
Фуллер пинает поврежденную руку Эрба, пока тот не начинает петь, как мальчик в церковном хоре.
– Скажи ей, что с тобой все в порядке.
– Джек! – кричит Бенедикт. – Не приезжай сюда!
– Слышала, Джек? Ты рада, что он еще жив?
– Когда я до тебя доберусь, Барри…
– Не надо, Джек! Ты меня пугаешь. Ты где?
– Еду на север по Лассаль.
– Когда доберешься до Дивижн-стрит, сверни налево. И давай-ка послушаем алфавит.
Джек снова начинает бубнить: эй, би, си…, а Фуллер поднимается вверх по ступенькам. Его голова гудит, как будто кто-то лупит по ней битой. Глаз изо всех сил старается завоевать золотую медаль на олимпиаде Боли.
Один укол – и боль уйдет.
Но скоро здесь будет Дэниелс. Это тоже поможет забыть о боли.
В голове. Но не в глазу. Ширнись.
Фуллер берет шприц. У него накачанные руки, вены прижаты к коже мощными мышцами. Даже не надо руку перетягивать.
Чудно.
Фуллер вкалывает все содержимое шприца и ждет ощущения теплоты, которое вызывает героин. Но пока он ничего не чувствует.
– Что за черт?
– Барри, ты что-то сказал?
Фуллер стискивает зубы, таращась на пустой шприц. Мексиканский ублюдок. «Что за дурь я только что вколол? Питьевую соду?»
– Барри, я еду на запад по Дивижн. Барри?
– Сверни вправо, на Клайборн, – рычит Фуллер. Он поднимает шприц, чтобы отшвырнуть его. Но тут…
Что-то происходит с ним.
Сначала изменения почти незаметны. Все вокруг становится более четким. Барри смотрит на руку. Ему кажется, что кулак начинает расти и увеличивается до размеров свиного окорока.
Барри смотрит на ноги, и ему мерещится, что они тоже растут. Он сам достигает трех, пяти, десяти метров. Как он помещается в такой крошечной комнате? Ага! Кухня тоже растет вместе с ним, стены удлиняются, вытягиваются все больше и больше.
Пока он растет, боль в голове сжимается. До тех пор, пока не становится точкой – зернышком раздражения в середине его распухшего глаза.
