– Так это не ваша десятка. Вы ее у француза свистнули.
– А Мартину квартиру кто обчистил?
– Я к этой квартире не имею никакого отношения.
– Конечно, учитывая то, что в Мартиной сумочке были ключи.
– Хватит рассуждать! – разозлился Тигран. – Давай садись в
машину.
Всю дорогу я думала о Вадиме. Найти катер Юсупа не так уж
сложно. Пацаны, наверное, уже знают, где он. А что, если Вадима уже нет в
живых? – От этой мысли мне захотелось кричать, но я сдержалась, казаться слабой
рядом с этим ублюдком – непозволительная роскошь.
Мы вернулись в дом. Марта сидела на кухне, читала газету.
Рядом сидел Лешка и пытался с ней заговорить.
– Какие вкусные запахи! – повела я носом.
– В духовке курица с картошкой.
– Здорово. Я так хочу есть!
– Руки сначала помой. Ну-ка, покажи, что тебе сделали.
Я широко улыбнулась.
– Вот жмот, что, трудно было керамику сделать? А вообще
ничего!
– А это что? – Я посмотрела на небольшую железную мисочку,
стоящую на плите. Из нее исходил неприятный запах.
– Это Леша себе какую-то наркоту варит, – ответила Марта.
Запах становился все сильнее, и я поняла, что пахнет
ацетоном. Вскоре Леша набил сигарету вонючим варевом и закурил. Еще через
какое-то время стало ясно, что ужин есть нельзя: ацетоном пахла не только
курица, приготовленная Мартой, но и стены, мебель, наша одежда – словом все,
что было в доме. Марта, зажав рот, выскочила в туалет. Ее рвало.
– Вот что, мы здесь есть не будем, – решительно сказала я,
обращаясь к Тиграну. – Давай вези нас в ресторан. Мы хотим нормально поужинать.
– Куда тебе с такой губой в ресторан?! Она опухла. Это еще
хуже, чем без зубов. Теперь ты похожа на Мальвину, – засмеялся Тиран и вышел из
кухни.
Я подошла к окну и открыла створку. Ротвейлер тут же
подбежал к решетке, просунул пасть между прутьями и жалобно заскулил. Оторвав
куриную ногу, я сунула ее псу. Он заглотил ногу целиком и довольно облизнулся.
– А Тигран говорил, что ты с чужих рук не ешь, – удивилась
я. – Все ты ешь, только подавай.
Увидев, как я скармливаю курицу собаке, Леша вскрикнул:
– Ты что делаешь?
– Песика кормлю.
– А мы что будем есть?
– Тигран всех в ресторан повезет. Он угощает.
– Он что, так сказал?
– Конечно.
Леша затянулся папиросой и закатил глаза.
– Кайф. Будешь?
– Не увлекаюсь.
Через несколько минут ему не было до меня никакого дела, и я
скормила псу не только курицу, но и всю картошку. Высунув руку в окно, я хотела
было почесать ротвейлера за ухом, но он оскалил зубы и глухо зарычал.
– А где курица? Сгорела, что ли? – раздался за спиной голос
Марты.
Я показала на ротвейлера и грустно произнесла:
– Этот гребаный кобель смел все подчистую. Интересно,
сколько в него влезает? У этой псины желудок с ведро.
– Ты хочешь сказать, что ротвейлер умел нашу курицу?
– Точно.
– Ты же говорила, что он от чужих ничего не возьмет!
– Мечет все подряд.
– Вот здорово! Жалко, что клофелина нет. – Покосившись на
Лешу, Марта замолчала.
– Да ладно, говори, – сказала я и посмотрела на кайфующего
братка. – Он сейчас не с нами, а где-то там, далеко.
– Ну и правильно, что ты курицу скормила. От нее ацетоном за
версту несло. Только вот что теперь есть будем? Бутерброды сделаем, и все?
– Какие, к черту, бутерброды! Пусть Тигран нас в ресторан
свозит.
– Да никуда он нас не повезет. Послушай, а может, ты с
собакой подружилась?
– С ней бесполезно дружить. Жрать жрет, а дружить не хочет.
– Вот проклятая псина! Уже должна была к нам привыкнуть.
Через минуту на кухне появился Тигран и радостно спросил:
– Будем ужинать?
– Чем? – в один голос ответили мы.
– Как чем? Курицей с картошкой.
– Опоздал, дорогой, – улыбнулась я, – твоя милая собачка все
подмела, о тебе даже не подумала.
– Ты что, хочешь сказать, что скормила наш ужин псу?
– Скормила.
– Каким образом?
– Через решетку.
– И он съел?
– Хотел добавки попросить.
– Вот скотина! – заорал Тигран и открыл окно. Ротвейлер
моментально встал и, виляя хвостом, подбежал к окну. Затем заскулил и преданно
посмотрел на Тиграна.
– Сколько раз я тебе говорил, ничего не брать у чужих!
Тигран показал на меня пальцем и продолжил:
– Это чужой, понимаешь, чужой! Ротвейлер злобно зарычал.
Тигран закрыл окно и посмотрел на пустой противень.
– Зачем ты это сделала?
– Курица ацетоном воняла, спасу нет. Ее есть невозможно.
– Чем мы теперь ужинать будем?
– В ресторан поедем.
Леша, очнувшись, замотал головой, громко засмеялся и
уставился на Тиграна.
– Тиграныч, ты чо, всех угощаешь? Ты сегодня щедрый! Катим!
– Кто сказал?
– Беззубая, вернее, она теперь зубастая. Тигран стукнул
кулаком по столу.
– Никаких ресторанов!
– Почему? – тихо спросила я.
– По кочану!
– Тогда мы объявляем голодовку! Я взяла Марту за руку, и мы
отправились в свою комнату. Закрыв дверь, сели на кровать и стали смотреть в
окно.
– У этой деревни есть хоть какое-нибудь название?
– Должно быть, – вздохнула Марта. – Если бы эта деревня была
где-нибудь под Питером, то я бы быстренько сориентировалась.
Дверь распахнулась, и появился Тигран.
