– Послушай, а на что, кроме шуб, ты тратишь деньги? Ведь не
могут же родственники тебе каждый месяц дорогие подарки присылать.
– У меня есть еще одна болезнь, и довольно сильная. Кстати,
этой болезнью болеет и твой братец. Она неизлечима.
– Я догадываюсь, о чем ты говоришь. Это казино.
– Точно. Я играю в рулетку. Раньше столько проигрывала, что
утром даже на продукты не было. Отказывала себе во всем и играла. Ненавижу
рулетку, но не могу отказаться! Я теряю чувство реальности, понимаешь! Иногда
бывает, что делаешь одну ставку за другой, а выигрывает крупье. Ты меня не
поймешь, потому что никогда не играла. Один раз я осталась без бриллиантовых
украшений. Проиграла все – серьги, кольца, браслет, колье. Выигрывать удается
довольно редко. Я никогда не осторожничаю. В игре вообще нельзя быть осторожной,
на то она и игра.
Марта допила шампанское и внимательно посмотрела на Мишеля.
– Что ты? – поинтересовалась я и перевела взгляд на него.
Мишель был неестественно желтый. Его нос как-то странно вытянулся и заострился.
– По-моему, ему плохо, – прошептала я. Марта ничего не
ответила, взяла Мишеля за руку и попыталась нащупать пульс.
– Он умер, – произнесла она дрогнувшим голосом.
– Что?!
– Кажется, он умер.
Я подошла к Мишелю, схватила маленькое зеркальце, лежавшее
на комоде, и поднесла к носу. Зеркальце не запотело.
– Да, он умер.
– Почему? – испуганно всхлипнула Марта.
– Потому что у него недавно был инсульт. Он сердечник. Он
сегодня себя плохо чувствовал с самого утра… Ему нельзя было давать клофелин и
уж тем более вкалывать наркотик. Ты не медик и не знаешь, как реагирует
организм на то вещество, которое ты ему вколола.
– Но ведь это совершенно безопасно. Я столько раз
проделывала все это…
– Из любых правил есть исключения. Ты же сама мне это
говорила.
– Но я не хотела его убивать!
Я почувствовала, что у Марты может начаться истерика. Мне
пришлось взять себя в руки и трезво оценить сложившуюся ситуацию. Правда, меня
трясло не меньше Марты, но я знала одно: если я ее не успокою, то она может
разрыдаться на всю гостиницу, и тогда жди беды.
– Марта, возьми себя в руки, – сказала я спокойным голосом.
– Ты его не убивала. У него случился сердечный приступ. У него сердце больное.
– Если будут делать вскрытие, то в крови найдут наркотик.
Решат, что это от передозировки… – бормотала Марта.
– Какая передозировка?! Что ты несешь?! Ты вколола все
правильно?
– Как всегда, – прошептала Марта.
– Значит, никакой передозировки нет. Просто у него
прихватило сердце. Ему стало плохо еще до того, как он выпил шампанское.
Вспомни, перед этим он извинился и вышел в туалет. Скорее всего, у него
прихватило сердце. Он пришел бледный и вытирал пот со лба. Ему было плохо с
самого утра, он же сказал. Он умер независимо от нас.
– Ерунда. Это наркотик подействовал на его больное сердце, и
он умер. Это я убила его!
Я не на шутку испугалась, поняв, что Марта готова закричать.
– Замолчи, истеричка! – разозлилась я. – Я тебе говорю в
последний раз, немедленно возьми себя в руки! Не знала, что ты такая размазня.
Крутую из себя строишь. Еще пойди в милицию и напиши заявление с признанием и
раскаянием в совершенном злодеянии!
– Я не хочу в милицию…
– Тогда немедленно возьми себя в руки! Он уже умер, ему
ничем не поможешь, а нам с тобой надо вылезать из этого дерьма. Главное, чтобы
мы были вне подозрений.
Марта покачала головой. Ее лицо стало бледным и мокрым от
слез.
– Ты посмотри, на кого ты похожа?! Иди умойся.
Марта провела по лицу и удивленно посмотрела на свою руку.
– Вот сволочи!
– Кто?
– Опять с тушью надули. Такие деньги отдала. Сказали, что
эта точно не потечет. Мол, самая влагостойкая. Пятьдесят баксов стоит, а
растеклась по всему лицу. Не бывает вообще влагостойкой туши. Я уже черт знает
какую покупаю, все равно вся течет.
Марта пошла умываться, а я, вновь схватив платок, принялась
вытирать отпечатки пальцев. Затем взяла наши с Мартой бокалы и положила в
сумочку. Ни к чему оперативникам знать, что в номере были трое. Стерев
отпечатки пальцев в ванной, я посмотрела на бледную Марту и испуганно спросила:
– Ты в порядке?
– В порядке.
– Представь, будто мы только дали ему клофелин и сразу ушли
из номера. Мы не знаем, что он умер. Сможешь это представить?
– Попытаюсь.
– Ну, нам пора.
– Танька, смотри Славке не проболтайся, а то он меня убьет.
Сейчас выйдем как ни в чем не бывало и пойдем в свой номер. Посидим несколько
минут и исчезнем из отеля.
– А как же чемодан?
– Чемодан оставим в номере. Я пару костюмов в пакет положу,
и все.
– А как же остальное?
– Там больше приличных вещей нет. Только сверху два хороших
костюма, а остальное из магазина уцененной одежды. Шестьдесят рублей килограмм.
– Понятно, – улыбнулась я. – Чемодан жалко. Он же дорогой.
– Издержки профессии. Мы заработали сегодня намного больше,
чем стоит этот чемодан. Новый купим. Я живу прямо над магазином “Товары в
дорогу”, ты же знаешь. Невозможно слупить пятнашку баксов, ничего не теряя. Без
потерь не бывает. Представь, чтобы подумал бы швейцар, если бы увидел нас
выходящими из гостиницы с чемоданом, – наш номер оплачен за три дня. Так что
черт с ним, с этим чемоданом. Главное, что искать нас ни сегодня, ни завтра
никто не будет. Сейчас мы с тобой выйдем из отеля. Очень много туристов рано
отправляются на экскурсии, так что ничего подозрительного тут нет.
Вдруг в дверь постучали. Мы с Мартой испуганно вздрогнули и
затаили дыхание. Я подумала, что еще немного – и мой организм не выдержит
переизбытка адреналина. В ушах гудело, давило виски, сердце билось у самого
горла. Я смотрела то на Марту, то на Мишеля, то на входную дверь. Мишель
пожелтел еще больше. Пальцы на его безжизненной руке заострились и вытянулись.
