Книга Пандора в Конго, страница 11. Автор книги Альберт Санчес Пиньоль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пандора в Конго»

Cтраница 11

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Уильям и Ричард были сыновьями этого человека. А Маркус – безвестный конюший. Я не думаю, что у него будет много возможностей для защиты. На данный момент единственный путь, которым я могу следовать, – это подавать жалобы о невыполнении процессуальных формальностей и таким образом выигрывать время.

Мои брови медленно двинулись вверх, подобно подъемному мосту:

– Но я совсем не знаю законов и никогда не редактировал юридических текстов.

Нортон заговорил как человек, бесконечно уверенный в себе:

– Вам и не понадобится этого делать. Предоставьте мне работу адвоката и займитесь литературой. Расскажите о событиях в соответствии с версией Гарвея, напишите его историю как повесть. Сюжет того стоит. – В голосе Нортона зазвучали торжественные нотки: – Ричард и Уильям Краверы отправились в Конго летом 1912 года. Маркус сопровождал их в качестве помощника. Все трое углубились в сельву и достигли самых отдаленных ее районов. Однако вернулся оттуда только Маркус. Он скрывался от правосудия, пока наконец его не поймали здесь, в Лондоне, в конце прошлого года.

– А улики?

– Неопровержимые. Суд располагает заверенным у нотариуса письменным свидетельством английского посла в Конго. Кроме того, у Гарвея были изъяты предметы, послужившие мотивом преступления: два огромных алмаза, стоимость которых определяется астрономической цифрой. У прокурора есть и признание Гарвея. Даже одной из этих улик было бы достаточно, чтобы десять раз повесить такое ничтожество, как Маркус Гарвей.

– Тогда зачем вам нужно, чтобы я писал хронику in extenso [1] событий в Конго?

– Не знаю, – лаконично ответил Нортон.

– Как это следует понимать? Почему вы хотите, чтобы я отредактировал версию Гарвея?

Адвокат заявил, скорее ради красного словца, чем в порыве искренности:

– Потому что я в отчаянии.

Тут Нортон выдержал паузу. Его следующие слова были хорошо продуманы:

– У меня нет времени брать у него подробные показания. Кто знает, может быть, читая подробное изложение событий, мне удастся придумать какую-нибудь разумную линию защиты.

Я колебался. Он улыбнулся мне:

– Ваши повестушки сделали чуть приятнее жизнь многих людей. Теперь у вас появилась возможность спасти жизнь одного человека.

С его точки зрения, эти доводы, наверное, были достаточно вескими, потому что он даже не поинтересовался, соглашаюсь ли я на его предложение. Сказать по правде, мне не пришло в голову отказаться. Мы уточнили некоторые детали, и он проводил меня до двери.

Нортон умел быть очень ласковым, но мог также проявлять редкостную холодность. Я обнаружил это именно тогда. Пока мы шли по коридору до двери, он, глядя на меня, произнес поучительным и укоризненным тоном:

– Никогда не спрашивайте у адвокатов, виновны ли их клиенты. Если бы Джеку Потрошителю понадобились мои услуги, я бы защищал его интересы. Но не следует смешивать профессиональный долг защитника и способность верить своему подопечному. Сия последняя черта принадлежит сфере частной жизни. В глубине души я противник смертной казни. Когда государство убивает, оно приравнивает нас к самому кровожадному из убийц.

– Вы хотите сказать, что Маркус заслуживает виселицы?

– Я хочу сказать только, что вы достаточно умны, чтобы составить обо всем собственное мнение. Никто не знает Маркуса Гарвея так близко, как его узнаете вы.

Он открыл мне дверь и вдруг улыбнулся. На лице такого человека, как Нортон, подобная робкая улыбка удивляла своей неожиданностью.

– Знаете что? – произнес он откровенным тоном. – Теперь, когда я могу на вас рассчитывать, в этом деле нас стало трое. Один человек, один благородный дух и один рыцарь. Не знаю только, как точно распределены роли.

– Я вас не понимаю, – сказал я. Улыбка стерлась с лица Нортона.

– То, что произошло в Конго, непостижимо для человеческого ума, Томсон. Эта история из тех, которые заставляют тебя сомневаться во всем. Выслушайте ее и запишите. Я никогда не слышал ничего столь невероятного. Никогда. Думаю, и вы тоже.

Я уже говорил, что Нортон создавал впечатление молодого и честолюбивого адвоката. Моя интуиция подсказывала мне и другое: за этим хладнокровием улитки скрывался отбойный молоток разума; для этого человека не существовало друзей и врагов; у него были блестящие мозги и твердая воля, призванная служить в основном эгоистичным целям. Люди такого склада не могут оказаться в тех же рядах, что Томи Томсон.

Нам бы следовало чаще прислушиваться к нашему внутреннему голосу.

3

С самого первого дня моей работы мне пришлось столкнуться со значительными сложностями. Маркус Гарвей еще не был осужден, и, каким бы странным это ни показалось, данное обстоятельство не помогало мне, а лишь создавало значительные неудобства.

Приговор ему еще не вынесли, а потому Гарвей не мог пользоваться правами, предоставленными заключенным. Юридически он просто содержался под стражей в ожидании суда. Заключенные, отбывающие наказание после вынесения приговора, имели больше прав как раз в той области, которая интересовала меня: посещения родственников и друзей. Лицам, временно содержащимся под стражей, полагались только два часа свидания один раз в две недели. Таким образом, мне предстояло как-то исхитриться, чтобы расспросить его обо всем во время этих коротких бесед.

Два чиновника проводили меня по тюремным коридорам. Проходя мимо мастерских, я заметил, что пилы, рубанки и угольники, которыми пользовались заключенные, были прикованы к стенам цепочками. Мое сердце сжалось: здесь даже предметы лишались свободы.

Наконец мы вошли в практически пустую комнату. Это была такая же камера, как и все остальные, но в ней стояли два стула и длинный прямоугольный стол. Меня ожидал сержант с усами серба и прямой, как аршин, спиной. Пуговицу на воротничке и пряжку на ремне разделяло огромное расстояние. Я подумал, что министерству пришлось понести дополнительные расходы на ткань для этой гимнастерки, впрочем, затраты вполне компенсировались внушительным видом его высоченной фигуры. С этим человеком мне предстояло общаться на протяжении всех моих посещений, и я мысленно окрестил его Длинной Спиной.

Мой слух возвестил мне о приближении Маркуса Гарвея прежде, чем я увидел его. Из коридора донеслись ритмичные звуки, словно там передвигался некий механизм из дерева и железа.

Когда заключенный вошел, мои предположения подтвердились: его запястья и щиколотки были скованы цепями, которые производили больше шума, чем причиняли неудобств, а обут он был в деревянные сабо; это объясняло своеобразное сочетание звуков. В тюрьме он носил казенную одежду того мышино-серого цвета, который делает заключенных похожими на души в чистилище. Но даже тоскливый серый цвет не мог обезличить Маркуса Гарвея.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация