— Te casas conmigo
[158]
.
— Sí, querido, — ответила она. — La respuesta es sí
[159]
. Я согласна.
Когда он появился в кухне, Орен с Троем и Джеем Си уже там сидели, он кивнул им, шагнул к плите, взял свой завтрак и кофе и прошел к столу. Трой слегка подвинул свой стул, чтобы он поместился.
— Ну что, тяжкие и старательные ухаживания еще не совсем подорвали твои силы?
— Черт побери, — сказал Джей Си. — У него их столько, что, даже если он их подорвет, тебе за этим ковбоем не угнаться.
— Я говорил с Кроуфордом про твоего коня, — сказал Орен.
— Что он сказал?
— Он сказал, что у него вроде бы есть покупатель, вопрос только, согласишься ли ты снизить цену.
— Цифра все та же?
— Цифра все та же.
— Думаю, что все-таки нет.
— Он может немножко приподнять. Но не намного.
Джон-Грейди кивнул. Сидит ест.
— Несколько больше ты мог бы получить, выставив его на аукцион.
— Аукцион только через три недели.
— Две с половиной.
— Скажи ему, что я бы согласился на три с четвертью.
Джей Си встал, унес свою посуду к раковине. Орен прикурил сигарету.
— Когда ты с ним увидишься? — спросил Джон-Грейди.
— Если хочешь, могу поговорить с ним сегодня же.
— Хорошо.
Сидит ест. Трой встал, унес свою посуду к раковине, и они с Джеем Си вышли. Джон-Грейди подчистил тарелку последним кусочком тортильи, съел его и отпихнул назад стул.
— Завтраки — всего-то по четыре минуты, а с профсоюзом неприятностей не оберешься, — сказал Орен.
— Мне надо срочно повидаться со стариком.
Он отнес тарелку и кружку к раковине, вытер руки о штаны и через кухню зашагал к двери в коридор.
Постучал в косяк двери офиса и заглянул туда, но комната была пуста. Пройдя по коридору дальше, к спальне Мэка, постучал в открытую дверь. Мэк вышел из ванной с полотенцем вокруг шеи и в шляпе.
— Доброе утро, сынок, — сказал он.
— Доброе утро, сэр. Подумалось, может, у вас найдется для меня минутка времени.
— Давай, заходи.
Мэк повесил полотенце на спинку стула, подошел к старомодного вида шифоньеру, взял оттуда рубашку, встряхнул, чтобы развернулась, и принялся расстегивать пуговицы. Тем временем Джон-Грейди стоял в дверях.
— Да заходи же, — сказал Мэк. — И шляпу свою чертову надень.
— Да, сэр.
Войдя на пару шагов в комнату, он остановился и надел шляпу. Стена напротив была увешана фотографиями в рамках — лошади, лошади, лошади. На комоде в затейливой серебряной раме фото Маргарет Джонсон Макговерн.
Мэк натянул рубашку, стоит застегивает.
— Да ты садись, сынок, — сказал он.
— Ничего, ничего.
— Давай-давай. У тебя на лице написано, что разговор будет долгим.
По ту сторону кровати стояло тяжелое, обитое темной кожей дубовое кресло; он обошел кровать и сел в него. На одном подлокотнике лежало что-то из одежды Мэка, и он положил локоть на другой подлокотник. Мэк выпрямился, заправил рубашку в брюки спереди и сзади, застегнул брюки, затянул их ремнем и взял с комода ключи и бумажник. С носками в руке подошел к кровати, сел, расправил их и стал натягивать.
— Что ты мнешься! — сказал он. — Лучшего шанса у тебя не будет никогда.
Джон-Грейди дернулся было снова снять шляпу, но затем опять опустил руки на колени. Потом, упираясь локтями в колени, подался вперед.
— Представь, что в жаркий день ты стоишь у холодного пруда. Давай, прыгай.
— Да, сэр. Ладно. Я собираюсь жениться.
Мэк замер в носке, надетом наполовину. Потом закончил его натягивать и потянулся за сапогом.
— Жениться… — сказал он.
— Да, сэр.
— Ну хорошо.
— Я собираюсь жениться, и мне подумалось, во-первых, если вы не возражаете, что придется мне продать того коня.
Мэк натянул сапог, взялся за другой и помедлил, держа его в руке.
— Сынок, — начал он, — я могу понять, когда человек хочет жениться. Когда женился я, мне не было двадцати — ровно месяца не хватало. Нам вроде как поздновато тут друг друга воспитывать. Но я и в то время был упакован несколько лучше тебя. Считаешь, что ты можешь это себе позволить?
— Не знаю. Подумалось, может, если продам коня…
— И давно у тебя такие мысли появились?
— Ну… Довольно давно.
— Но это не то чтобы ты был вынужден там… Нет? Не тот случай?
— Нет, сэр. Тут ничего похожего.
— Слушай, а может быть, лучше немножечко повременить? Поглядеть, как оно пойдет дальше.
— Нет, это я не могу никак.
— Что значит — ты не можешь? Как это понять?
— Да есть кое-какие проблемы.
— Ну давай, хочешь рассказать — рассказывай. У меня как раз есть время тебя послушать.
— Да, сэр. В общем… Во-первых, она мексиканка.
Мэк кивнул.
— Бывает и так, и ничего, — сказал он и натянул сапог.
— Так что есть проблема с тем, как перетащить ее сюда.
Мэк поставил ногу в сапоге на пол и уперся ладонями в колени. Поднял взгляд на парня.
— Сюда? — переспросил он.
— Да, сэр.
— В том смысле, что через речку?
— Да, сэр.
— Ты это к тому, что она мексиканская мексиканка?
— Да, сэр.
— Черт побери, сынок.
Взгляд в сторону. Туда, где солнце поднялось уже над конюшней. За тюлевыми занавесками на окне. Потом он снова посмотрел на парня, в напряженной позе сидевшего в кресле его отца.
— Что ж, — сказал он, — это, конечно, проблема, насколько я понимаю. Но вовсе не худшая из тех, о которых мне приходилось слышать. Сколько ей лет?
— Шестнадцать.
Мэк закусил нижнюю губу:
— Та-ак, стало быть, все хуже и хуже. А как у нее с английским?
— Никак, сэр.
— То есть ни бум-бум, ни слова.
— Именно так, сэр.
Мэк покачал головой. Снаружи слышалось мычание коров, пасущихся за изгородью у дороги. Он бросил взгляд на Джона-Грейди.
