Глядел во все глаза, искал зацепку, и в конце концов запах заявил о себе сильно и явственно. Вечерело. Он спешился, стоит смотрит на облепленный мухами труп новорожденного теленка, которого кто-то затащил в центр креозотового куста посреди широкой открытой поляны. Дождя не было уже недели две, так что на каменистой почве отчетливо виднелись следы волочения; он немного прошел по ним туда, откуда теленка волокли: все искал участок либо песчаный, либо где земля немного помягче — вдруг где-то отпечатался след ноги, — но не нашел ничего. Вернулся, набрал повод и вскочил в седло, после чего огляделся, чтобы заметить место, а потом поехал снова вниз по распадку.
Вместе с Билли они постояли над мертвым теленком, потом Билли прошелся по следу волочения, остановился, оглядел округу.
— Ты далеко все осмотрел? — спросил Билли.
— Да нет.
— Такого большого теленка тащить! Кто-то был здоровущий.
— Думаешь, пума?
— Нет. Пума чем-нибудь прикрыла бы. Или хоть попыталась.
Сели верхами, поехали изучать следы. На твердой почве след потеряли, снова нашли. На каменистых участках Билли шел по следу, то поднимая, то опуская голову, чтобы поймать определенный угол освещения. Сказал, что потревоженная земля иначе выглядит, и вскоре Джон-Грейди тоже стал это замечать. День наступал прохладный. Кони были свежи — и оттого, что утро, и от погоды, и, казалось, не были ничем обеспокоены.
— Прямо пограничники, — сказал Билли.
— Пограничники.
— Следаки, блин.
— Пинкертоны.
Теленка, видимо, отсекли от стада, догнали и убили на открытом месте. Билли спешился, повел коня в поводу. На камнях видна была кровь, на солнце почерневшая.
— А ты не думаешь, что это были всего лишь койоты? — сказал Джон-Грейди.
— Нет, вряд ли.
— А кто, думаешь, это был?
— Я знаю, кто это был.
— Кто?
— Собаки.
— Собаки?
— Ага.
— Что-то мне тут никаких собак как-то не встречалось.
— Мне тоже не встречалось. Но они тут есть.
За следующие несколько дней они нашли еще двух мертвых телят. Съездили в Седар-Спрингз, ниже пастбища пересекли заливной луг, объехали базальтовые утесы и по верху столовой горы двинулись на восток к старому руднику. Следы собак нашли; их самих, однако, не увидели. Не успела закончиться неделя, как они обнаружили еще одного мертвого теленка, убитого чуть ли не в тот же день.
В седельной кладовой на полке валялось несколько старых капканов третьего номера, выкованных еще в «Онейде»
{44}, Билли выварил их со свежими стружками, натер воском, и на следующий день они взяли из них три штуки и поставили около трупов животных. Проверять выехали еще до рассвета, но когда прибыли на место, все три капкана оказались выкопаны и лежали на виду. Один из них при этом был даже по-прежнему взведен. Что же касается трупов, то от них осталась лишь шкура да кости.
— Я и не знал, что собаки такие умные, — сказал Джон-Грейди.
— Я тоже. А они, надо полагать, не знали, что мы такие глупые.
— Ты когда-нибудь ловил капканами собак?
— Нет.
— Что будем делать?
Билли поднял взведенный капкан, сунул руку под его челюсти и большим пальцем разомкнул защелку. Капкан захлопнулся с глухим металлическим лязгом, неожиданно резко прозвучавшим в утренней тишине. Билли срезал капканы с их проволочных привязей, проволокой связал вместе, повесил на седельный рожок и вскочил в седло. Бросил взгляд на Джона-Грейди:
— Жаль, мы не нашли, где они базируются. Там можно было бы ставить просто на авось.
— А что, если напустить на них собак Тревиса? Как думаешь?
Они взяли вьючную лошадь и перевезли ящик с кухонными принадлежностями и свои постели на столовую гору, разбили лагерь. Сидят пьют из жестяных кружек кофе, смотрят на угли, как они под порывами ветра то разгораются, то тускнеют. Вдалеке на равнине сеткой огней мерцали два города, разделенные темным серпантином реки.
— А я думал, тебе и помимо этого есть чем заняться, — сказал Билли.
— Ну, вообще, да.
— Решил, что это подождет?
— Надеюсь, что подождет. А вот что это дело подождет, не уверен.
— Что ж, это хорошо, что ты и о долге не забываешь.
— Я ни о чем не забываю.
— Небось устал уже от того, как я тебе по ушам езжу.
— Имеешь право.
Сидят попивают кофе. Дует ветер. Достали одеяла, закутались.
— Только не думай, будто я завидую.
— Я разве это сказал?
— Да нет. Но ты мог так подумать. Нет, правда: поменяться с тобой местами меня бы и под пистолетом не заставили.
— Знаю.
Билли прикурил сигарету от вынутой из костра веточки и сунул ее обратно в огонь. Сидит курит.
— Глянь-кась, отсюда оно куда красивше выглядит, чем когда там бродишь, верно?
— Да. Это точно.
— Вообще, многие вещи лучше выглядят издалека.
— Да ну?
— Думаю, да.
— Ну да, наверное. Например, жизнь, которую ты прожил.
— Ага. И та, которую еще не прожил, тоже.
На столовой горе они провели всю субботу, с утра в воскресенье объездили все ее склоны и в середине дня нашли только что убитого теленка, который лежал на галечном наносе, примерно там, куда в паводок достает вода. Его мать стояла, глядя на него сверху, они ее прогнали, и она пошла, мыча, останавливаясь и оглядываясь.
— В прежние времена простая корова-пеструшка и то так запросто теленка бы не бросила, — сказал Билли. — А эта — поди ж ты! — герефордская. Или не в породе дело?
— Я тоже думаю, что порода тут, скорей всего, ни при чем, — отозвался Джон-Грейди.
— Что, дурища? Тебе бы только пожрать да посрать, что, нет, что ли? — воззвал к совести коровы Билли.
Корова тупо на него уставилась.
— Скорее всего, они прячутся среди скал где-нибудь под самым краем стола.
— Известное дело. Конечно. Но объезжать такие места верхом — врагу не пожелаешь, а уж пешим я точно туда не полезу.
