— Это я-то старуха?! — Я почувствовала чудовищный приступ
гнева. — Да что ты себе позволяешь?!
— А что, не старуха, что ли?! Тебе уже, поди, тридцатник.
Для Макса все женщины, которым под тридцать, старухи.
— Да мне на хрен твой Макс не нужен! — возмутилась я. —
Извращенец! Чтоб его в тюрьму посадили за совращение несовершеннолетних! А я не
старуха. Можно быть старухой и в восемнадцать, а можно и в шестьдесят быть
такой молодой и такой желанной…
— Моей матери шестьдесят пять, — неожиданно смягчился
мордоворот. — Она всегда в платке и целыми днями молится в церкви. Все называют
ее очень ласково «бабушка», — произнес он задумчиво.
— А моей матери шестьдесят, — продолжала наступать я. — Она
никогда не надевала косынку и не наденет ее и в восемьдесят. Она носит
модельные платья и пользуется парфюмом. От нее исходят такие флюиды
женственности и природного магнетизма, что даже молодые мужчины оглядываются ей
вслед. Она стопроцентная женщина, а у стопроцентной женщины не бывает возраста.
С каждым годом она становится все красивее, словно имеет над временем какую-то
власть. Еще древние говорили, что внешность человека — отражение его души.
Я резко остановилась, вспомнив Лешика. Господи, какая же
уродливая душа должна быть у него… Какая страшная…
Я украдкой посмотрела на мордоворота.
— Послушай, я могу поинтересоваться собственной судьбой?
— Чо?!
— Я же ясно сказала: хочу услышать что-нибудь вразумительное
по поводу своего дальнейшего пребывания в этом доме.
— А я тут при чем?! Ты у пахана спрашивай.
— Просто я подумала, что ты мог что-нибудь слышать.
— Ничего я не слышал.
— А может быть, все-таки что-нибудь припомнишь?
— Нечего мне припоминать. Я только знаю, что ты за Лешика
замуж выйдешь, и все.
— Откуда ты это знаешь?
— Пахан сказал.
— Он серьезно говорил?
— Ну понятное дело… Пахан вообще юмора не понимает. Он с ним
никогда в ладу не был.
— Значит, никто меня отсюда не отпустит, — проговорила я
трагическим голосом и вновь посмотрела на кучку мужчин, сидящих в беседке.
Там восседал и пахан. Он о чем-то разговаривал с Максом.
Нетрудно было понять, что он с чем-то категорически не согласен. Макс был
совершенно спокоен, даже невозмутим. Заметив меня, он прищурился, и я
чувствовала его взгляд до самой двери в дом. Еле уловимо я махнула ему рукой,
но мордоворот почуял неладное и втолкнул меня в дом.
— Завязывай на Макса пялиться! Я же тебе сказал, что он на
твою задницу не поведется! У него есть своя, более молодая и сочная.
— А я на него и не пялилась!
— Я не дурнее тебя, видел, как ты ему рукой махала. Ты давай
Лешика обрабатывай. Это твоя прямая обязанность. Ему и маши. Он твою задницу
даже во сне видит.
— Я в этом доме никому ничем не обязана!!! — прокричала я и
побежала вверх по лестнице в комнату, которая считалась моей.
Когда я отдышалась и немного успокоилась, я снова подумала,
что пока не все так уж и плохо.
Слава богу, я жива и здорова. Никто меня не пытает, не
убивает. Если я буду умнее и хитрее, то обязательно смогу сбежать. Ни в коем
случае нельзя паниковать, считать, что жизнь закончена. Выход есть всегда, даже
в безвыходных ситуациях. Однако, увидев за окном глухой каменный забор, я
почувствовала надвигающийся приступ депрессии и поняла, что должна победить его
сию же минуту, иначе потом будет слишком тяжело это сделать. Я вспомнила свою
любимую йогу. Упражнения всегда помогали мне расслабиться и избавиться от
стресса. Слегка прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, задержала дыхание на две,
три секунды, а затем резко, с силой и достаточно громко выдохнула через нос со звуком
«хм!». И так ровно три раза. Открыв глаза, улыбнулась и ощутила, что эффект
превзошел все ожидания. Главное — спокойствие. Спокойствие и положительные
эмоции. У меня впереди много тяжелых проблем, но как здорово, что мне самой
придется ими заниматься! Здорово, что очень скоро я увижу своих близких, смогу
насладиться общением с ними, смогу рассказать о том, как же сильно я их люблю.
Естественно, я опять подумала о Денисе. Подумала? Нет, я не
забывала о нем ни на минуту. Я стала вспоминать, как он купал меня в ванне,
затем брал на руки и нежно укладывал в постель. Я была счастлива. Когда я
выберусь из этого ада, надену свадебное платье и изящное обручальное кольцо. Мы
с Денисом сядем в лодку, он будет грести, а я буду любоваться его мужественной
силой. Мы поплывем по бурной реке под названием «брак» и будем держаться друг к
другу как можно ближе, чтобы нас не разбросало слишком быстрое течение, не
перевернуло нашу лодку. Главное — это верить в искренность друг друга. Если
между людьми есть искренность, значит, они смогут прекрасно ладить. Мужчины не
любят, когда пытаются посягать на их свободу и независимость. Денис не такой.
Ему нравились мои посягательства, и он всячески поощрял мои попытки сделать его
личную жизнь и моим достоянием. Хотя мы и виделись часто, на гладкой
поверхности наших отношений не было видно ни единой царапины.
… Я вздрогнула. На пороге комнаты стоял урод.
Он держал на поводке вполне симпатичную собаку и, по всей
вероятности, улыбался.
— Это Стрел-ка, — пропел Лешик писклявым голосом и с
гордостью продемонстрировал мне свою псину.
Я потрепала собаку за большое висячее ухо.
— Привет, Стрелка. Ты, наверное, самое доброе живое существо
в этом доме, — я взглянула на урода. — А я и не знала, что у тебя есть собака.
Почему ты до сих пор ее не засушил или не сделал из нее чучело?
— Она очень хо-ро-шая, пре-данная. Я ее люб-лю.
— Бог мой, ты еще и любить умеешь…
Стрелка и в самом деле была чудесной собакой. Она умиленно
заглянула мне в глаза, ткнулась влажным носом в ладонь и радостно завиляла
хвостом.
— Ты ей очень силь-но по-нра-ви-лась, — сделал вывод урод, —
это зна-чит, что ты хо-ро-шая.
— А ты сомневался…
