— А разве он что-то может делать? Кроме того, конечно, как
испортить настроение?
— Я его отправила мозаику собирать.
— Это вы правильно сделали. Чем бы дитя ни тешилось… Значит,
говорите, пахан в беседке?
— Хозяин в беседке.
— Мальчиков своих собрал?
— Мальчиков собрал.
— И выглядит он хорошо?
— Неплохо выглядит.
— Но ведь он вчера нажрался как собака?!!
— Так он же выспался хорошо. Он всегда после пьянки много
спит. Затем встает здоровенький, как огурчик.
— Огурчик, значит?!!
— Ну что-то вроде того…
— И голова у него не болит?
— Да нет. Вроде не жаловался.
Я вскочила с кровати, крепко сжала свою голову и издала
пронзительный душераздирающий крик. Я ничего не понимала, ничего не ощущала.
Я или уже сошла с ума, или находилась на грани этого.
Посмотрев на перепуганную домработницу безумным взглядом, я выскочила из
комнаты.
Глава 11
Не знаю, откуда у меня взялись силы, наверно, у каждого
человека есть какой-то скрытый потенциал, который проявляется в стрессовой
ситуации. На крыльце стоял мордоворот. Он попытался меня остановить и вернуть
обратно в дом. Не раздумывая, отработала на нем свой надежный и хорошо
проверенный прием, заехав ему между ног с такой дикой силой, на которую только
была способна. Мордоворот громко закричал, присел и схватился за свое
хозяйство. Я мухой вылетела из дома и бросилась туда, где находится пруд.
Добежав до пруда, я перевела дыхание, немного отдышалась и
огляделась по сторонам. Никого не было. Мирно плавали кувшинки, квакали
безобидные лягушки. Это громкое кваканье острой болью отдавалось в голове, и я
подумала, что только законченный идиот мог спроектировать пруд прямо под окнами
дома. Если бы и этот гребаный пруд находился под окнами моей спальни, я бы
бросила в него гранату и, наверно, только тогда уснула более или менее
спокойно.
Заглянув в воду, я увидела свое отражение и ощутила, как
сильно забилось мое сердце. Если пахан и в самом деле сидит в беседке, то каким
образом он ожил, вылез из пруда и привел себя в надлежащий вид? Я никогда не
верила в мистику, а теперь даже не знала что и подумать. Неожиданно мне прямо
на руку прыгнула лягушка, я вскрикнула и отшвырнула ее.
— Сука зеленая. Только бородавок мне не хватало для полного
счастья!
Я нашла рядом с прудом длинную палку и принялась стучать по
дну.
— Ты что ище-шь?
Я вздрогнула и резко обернулась. Неподалеку стоял урод и
рассматривал меня с неподдельным интересом.
— Лягушек гоняю.
— Это та-кие игры?
— Что-то наподобие того. Тебе нравится собирать мозаику, а
мне нравится гонять лягушек в пруду.
— А ты за-чем уда-ри-ла на-шего охранни-ка?
— Что он встал как истукан?! Ни пройти, ни проехать.
— Он обя-зан те-бя охра-нять.
— От кого?
— От того! Прежде чем вый-ти на ули-цу, ты долж-на
спро-си-ть у ме-ня разре-ше-ние. Если бы не я, этот охран-ник нашел бы те-бя и
убил.
— А ты, значит, меня защитил.
— За-щи-тил. Я ска-зал, что сам с то-бой разбе-ру-сь. Он сам
ви-но-ват. Недосмот-рел, если ты смог-ла его уда-рить и убе-жать. Ска-жу папе,
что-бы он не-медлен-но его уво-лил.
— Вот это правильное решение. Значит, с охранником у меня
проблем не будет?
— В этом до-ме у те-бя вообще ни с кем не будет проб-лем,
потому что ты моя бу-ду-щая жена. Жал-ко, что у те-бя та-кое здо-ро-вье. Я и не
знал, что ты та-кая сла-бе-нь-кая, как трости-ноч-ка. Я ска-жу па-пе, что-бы он
ку-пил те-бе ви-та-ми-ны. Ты прос-то обя-за-на их пи-ть.
Я вновь ударила палкой по дну пруда и, смахнув потные волосы
со лба, сказала усталым голосом:
— Ну все, топай отсюда. Иди к своей псине, а то она там уже
по тебе соскучилась.
— Анна, ну прекра-ти ревно-вать. Это глу-по. Это
необосно-ван-ная рев-ность, — гнусаво пропищал урод, чем привел меня в ярость.
— Да что ты можешь знать о ревности?! Что ты вообще можешь
знать?! Ты же не умеешь чувствовать, не умеешь ценить, не умеешь ощущать… Ты
вообще ничего не умеешь. Ну посмотри на себя! Внимательно посмотри на себя в
зеркало. Разве тебя можно ревновать?! Скажи, можно?! К кому, к твоей собаке?!
Да будет тебе известно, что ревность — это мучительное чувство собственника.
Это огромное желание, чтобы этот человек принадлежал только тебе и никому
больше. Уходи, я хочу побыть одна.
— Не уй-ду. Те-бе не-ль-зя гу-ля-ть на улице одной. Ты
обя-за-на гу-лять под моим присмот-ром. — Урод нисколько на меня не обиделся и,
по-видимому, просто не воспринял мои слова.
— Я вообще никому и ничем не обязана, а уж особенно тебе.
Вот видишь, ты и обижаться не умеешь.
— Мне па-па ска-зал, что на оби-жен-ных воду во-зят.
— Это тебе не грозит. На тебе много не увезешь, если только
на твоем горбу.
— Послу-шай, а что ты де-лаешь в на-шем пру-ду?
— Я же сказала, что ловлю лягушек.
Урод сел на землю и вытянул свои корявые ноги вперед.
— Я ни-ку-да не пойду. Ты по-ло-вишь своих ля-гу-шек и
пойде-шь вместе со мной в дом. Если ты бу-де-шь со-про-тивлять-ся, мне
при-дется выз-ва-ть охра-ну.
— Не надо никакой охраны. Договоримся мирно. Уж лучше ты,
чем охранник. Сиди, коли хочется.
Подоткнув подол платья, я залезла в воду. Я уже не боялась
трупа. Я уже вообще ничего не боялась. Я просто ничего не могла понять. Если
пахан сидит в беседке, решает со своими пацанами какие-то вопросы, кто же
покоится на дне? Скорее всего никто. Может, обитатели этого дурдома бессмертны?
Их убиваешь, а через некоторое время они оживают… Меня снова охватили
панический страх и безумная тоска.
— Что ты ище-шь? — раздался за спиной голос урода.
— Лягушку с пятью лапами.
— А та-кие бы-вают?
— Бывают. Если среди людей встречаются такие гибриды, как
ты, значит, встречаются и лягушки с пятью лапами.
