— Нам нужно на воздух, — жалобно застонала я.
— Продержись еще минутку.
— Какую, к черту, минутку?!
— Они сейчас уедут. Уже подошли к машине.
Я села и, не отрывая рук от лица, замотала головой.
— Пока они будут собираться, мы сгорим заживо. У нас нет
выхода. Нужно бежать отсюда, к чертовой матери.
— Нас сразу расстреляют. Анечка, милая, ну потерпи еще
капельку. Я, конечно, понимаю, что нет разницы, какую именно выбрать смерть —
сгореть заживо или быть расстрелянными, но, по-моему, лучше всего остаться
живыми. Они сейчас отъедут.
Раздался треск. Пламя ворвалось в нашу комнату.
— Анька, они отъехали! — закричал Макс и бросился ко мне.
— Уже поздно…
Я с трудом выговаривала слова, потому что в горле страшно
першило. Головокружение и неимоверная слабость заставили меня вспомнить о том
состоянии между жизнью и смертью, в котором я находилась совсем недавно. Макс
поднял меня и хотел было подтолкнуть к выходу, но чудовищное пламя преградило
нам дорогу.
— Макс, мы горим!!! — закричала я, стряхивая с себя язычки
пламени.
Подбежав к горящей раме, Макс с грохотом выбил стекло,
схватил меня и выбросил наружу. Я упала на сломанную ногу и заорала так, что
сорвала голос. Ругаясь от боли отборным матом, я откатилась подальше от дома.
— Больно! Господи, как больно!
Увидев рядом с собой Макса, сдирающего с себя горящую
простыню, я потеряла сознание…
Глава 19
Когда я очнулась, то увидела, что лежу неподалеку от
догорающего дома совершенно голая, на коленях у Макса. С трудом разлепив
обгорелые ресницы, я постаралась выдавить из себя улыбку и глухо произнесла:
— Привет.
— Привет.
— Макс, мы живы?
— Если ты еще говоришь, значит, мы живы.
С трудом приподнявшись, я села рядом с Максом и обреченным
взглядом посмотрела на все, что осталось от дома.
— Хороший был дом. Гостеприимный.
— Это точно. Такой гостеприимный дом можно было увидеть
только в глухом лесу за черт-те знает сколько километров от Москвы.
— Даже страшно подумать, что в этом доме семь трупов.
Макс гладил меня по голове и напряженно думал, посматривая
на машину со спущенными колесами. Я уловила его взгляд:
— Макс, мало того что они сожгли дом, так еще и колеса
прокололи. Опять мы остались и без пищи, и без колес.
— Главное, что мы живы.
Я истерично засмеялась и покрутила пальцем у виска.
— Макс, твой оптимизм меня настораживает. На черта нужна
такая жизнь — без надежды на спасение. Ты предлагаешь лечь на землю, обняться и
медленно сдыхать?! Лучше бы мы сгорели в этом доме! Лучше бы мы сгорели!
Я почувствовала, что просто не могу справиться с истерикой,
и, перевернувшись на живот, стала стучать кулаками по земле. Макс хорошенько
меня встряхнул, перевернул обратно на спину и попытался успокоить.
— Прекрати. Прекрати, пожалуйста. Самое страшное уже позади.
Теперь нам просто грех умирать. Мы прошли слишком много испытаний, и жизнь
подарила нам еще один шанс.
— На хрен мне нужны эти испытания и на хрен мне нужен такой
шанс! Я хочу умереть! Я просто устала так жить! Ты хоть понимаешь, о чем я
говорю?! Я устала так жить! Я устала!
— Я все понимаю…
После долгой паузы я села рядом с Максом, положила голову
ему на плечо, посмотрела на догорающий дом и прошептала:
— Прости.
— Ничего страшного, я уже привык.
Я посмотрела на него и только тут заметила, что он тоже
голый.
— Знаешь, а ведь раньше у нас были какие-то преимущества.
— Какие?
— У нас была одежда, а теперь ее нет. Сидим, как два
Робинзона…
— Да тут особо и стесняться-то некого.
— Это точно.
— Не переживай, у нас тоже есть преимущества.
В голосе Макса прозвучала уверенность.
— И какие у нас преимущества?
— Целых три машины.
— Три машины…
— Три машины.
— А ты, наверно, забыл, что у всех этих машин спущены
колеса?
— Не позабыл.
Макс встал и направился к машинам. Я смотрела на него и
любовалась его красивым телом.
Молодой мужчина потрясающего сложения без единого намека на
одежду на фоне страшного пепелища… Если бы я была художником, у меня бы
получилась неплохая картина. Заглянув в первую машину, Макс заметно оживился и
стал что-то насвистывать себе под нос. Достав домкрат и запаску, он с
торжеством посмотрел в мою сторону и демонстративно ударил кулаком по колесу.
— Ты рада?
— Чему?
— Ну хотя бы этому колесу.
— Я счастлива. Даже если во всех трех машинах есть по одной
запаске, на трех колесах мы все равно далеко не уедем.
— Неужели все звезды такие пессимистки?
— Не знаю, как там другие звезды, но, по правде говоря, я
сомневаюсь, что они когда-нибудь были в подобных ситуациях. Кстати, моя
известность спасла нам жизнь. — Я постаралась доказать Максу свою значимость,
хотя и знала, что это, по большому счету, очень глупо.
— Что-то я не заметил. Каким же образом?
— Эти семеро покойных узнали меня у берега реки и поспешили
нам помочь.
Макс рассмеялся.
— Не вижу ничего смешного, — сказала я обиженным голосом.
— Ты смотрела на себя в зеркало?
— И что?
— Да тебя сейчас в жизни никто не узнает. Ты похожа на
жуткое страшилище.
— Спасибо. Ты необычайно щедр на комплименты.
— Пожалуйста. Только ты сейчас про свою известность забудь.
Она на фиг никому не нужна.
— Ты так говоришь, будто завидуешь моему успеху.
