Вообще-то следовало сказать: «Бонжур», —
толстяк перепутал слова, но Жорж не смутился.
— Дружьба, — ответил он.
Дегтярев открыл портфель, вынул какие-то
бумаги, потом несколько снимков и продемонстрировал их коллеге.
— О! — сказал полковник.
— Ау! — протянул Жорж.
Дегтярев ткнул пальцем в бумагу.
— А?
— О! Е! — прозвучало в ответ. — И?
— Не, — протянул толстяк.
— Иа, — закивал Перье.
— Не, — помотал головой полковник.
— Иес, йес.
— Ноу!
— О!
— Е!
— Ау!
Я смотрела на парочку, еле сдерживая смех, в
конце концов Дегтярев хлопнул Жоржа по плечу.
— Супер!
— Уи, мон ами! — обрадовался Перье.
Дегтярев сложил бумаги.
— Поговорили? — не утерпела я. — Хорошо
пообщались?
Александр Михайлович кивнул:
— Перье умнейший человек, он видит мельчайшие
детали и сейчас подсказал мне тонкий ход! Как я сам не додумался! Жорж!
Дринк-дринк? Чай?
— Иес, — кивнул Перье, и парочка удалилась.
Вот и объясните мне теперь, как они
договариваются? Похоже, комиссар с полковником изобрели собственный язык,
помесь суржика и азбуки глухонемых. Но меня унесло в сторону, вернемся к
мерзким червякам. Жорж прислал коробку с червями и объяснил: беспозвоночных
надо держать в аквариуме, кормить небольшими кусочками сырого мяса, тогда они
начнут плодиться, и Дегтярев потом поймает на супернаживку кита в реке Истра,
тигровую акулу, голубого мерлана и гигантского тунца.
Понимая, что появление червей, пусть даже и из
Парижа, будет воспринято членами семьи без особой радости, Дегтярев втихаря
купил аквариум, тайком втащил его в дом и поселил беспозвоночных у себя в
ванной. Наутро из санузла потек малоприятный запах. Александр Михайлович
призадумался, а потом перетащил червей в банный комплекс. Мы практически не
пользуемся сауной, а уж заглядывать в небольшую комнатку за ней, где хранятся
всякие грабли-лопаты, мешки с семенами и прочая радость садовника Ивана, никому
в голову не придет. Дегтярев ежедневно навещал своих «деток», кормил их,
радовался бурному росту подопечных, точил крючки на кашалота, а сегодня
обнаружил совершенно пустой аквариум…
Как только Дегтярев сказал, что червей съела
я, Зайка бросилась ко мне.
— Боже! Немедленно едем в больницу на
промывание желудка!
— Не стоит нервничать, — попыталась урезонить
Ольгу Маня, — черви белковая пища, во многих странах они считаются деликатесом!
Я стряхнула с себя оцепенение.
— Амара!!!
— Что, хозяйка, то есть босс! Вернее… э…
женщина-босс! Боссиха! — отрапортовал домработник.
— Немедленно отвечай!
— Йес, боссиха!
— Правду!
— Да, боссиха!
— Прекрати идиотничать! — затопала я ногами. —
Нет слова «боссиха»! Я — Даша! Усек?
— Да, босс… э… ну… да! — замямлил Амара.
— Я съела червяков?
— Нет, хозяйка!
— Зачем ты сказал полковнику эту глупость?
— Я не говорил, хозяйка!
— Вот врун! — возмутился Дегтярев. — Я отлично
слышал: «Хозяйка их съела».
— Нет, босс! Простите, босс! Не расслышали,
босс! — стал кланяться Амара. — Она по-другому выразилась: «Их надо съесть».
— Здорово! — засверкал глазами толстяк.
— Не знал, что ты, мать, столь кровожадна! — с
абсолютно серьезным лицом заметил Аркадий.
— Я понятия не имела о червях! — завопила я,
ощущая, как взгляд Дегтярева прожигает дырку в моем виске. — Как я могла
приказать такое! У Амары в голове вместо мозгов солома!
— Нет, хозяйка, — возразил парень, — вы четко
сказали: «Птицам надо есть!»
— Верно, я попросила тебя сходить в баню, в
кладовку, и взять там корм! Да, я сказала «их надо съесть», имея в виду семечки
с истекшим сроком годности, — согласилась я.
— Вы ни словом не обмолвились про семена! —
уперся Амара. — А я увидел червей.
— Ты скормил мою драгоценную наживку
трясогузкам? — обомлел Дегтярев.
— Йес, босс, — подтвердил Амара. — Птицы едят
червяков, они тем самым помогают саду и огороду, я это помню еще со школы!
— Неужели тебе не стыдно? — повернулся ко мне
полковник.
— Я не знала про червяков, отправляя Амару в
кладовку, вела речь о семечках, — попыталась оправдаться я, — сказала: «Птичкам
надо поесть, тогда они перестанут чирикать в три утра и всех будить, возьми там
корм и положи в домики».
— Они были такие красивые, — чуть не зарыдал
полковник, — ярко-красные, суперские. Один мне особенно нравился, он вроде
слова понимал, прямо в руки полз!
— Эй, постой, — оборвала я стенания толстяка,
— ты же намеревался своих друзей на крючок насадить и рыбам скормить! К чему
эти слезы?
— Их разводят для наживки, а не для глупых
птиц, очень унизительно быть сожранным в кормушке, — отрезал Дегтярев и ушел.
— Вот и разобрались, — удовлетворенно вздохнул
Кеша. — Сейчас позвоню Жоржу, завтра полковник получит новую порцию своих
приятелей-червячков.
— Черепашка, — робко сказал Амара, —
черепашка!
Я сердито посмотрела на парня.
— Ты о чем?
Амара приблизился к Зайке.
— Уважаемая черепашка! Ваша кофта готова. Я ее
повесил в гардеробной! Погладил аккуратно! Очень старался!
Ольга заморгала.
— Как ты меня назвал?
— Черепашка, — понизил голос Амара, —
черепашка!
— И откуда ты взял это прозвище? — зашипела
Зайка.
Амара ткнул в меня пальцем.
— Она велела! Зови кролика черепашкой! Иначе
ой-ой что будет!
