— У меня нет машины.
— Медицинскую страховку, читательский билет в
библиотеку, пропуск на работу. Хоть какое-то удостоверение личности на имя Тани
Петровой, — настаивала Кара.
— Если вы отдадите архив, я вручу вам десять
тысяч долларов, — повторила Таня.
— Деньги, — еще сильнее занервничала Лариса, —
они будут наши?
— Конечно, — искушающе улыбнулась Таня, — вы в
одной секунде от богатства. Ну что, идем в кабинет?
Кара прищурилась.
— Похоже, идея издать книгу в память о Николае
Михайловиче пришла вам в голову уже после того, как вы переступили порог нашей
квартиры.
— Ну что вы, я давно мечтала…
— Не ври, — оборвала Кара, — ты даже не знала,
что папа умер, попросила его позвать.
— Это для… э… приличия, я не хотела вас
травмировать, — глупо солгала Таня.
— И еще. Архива здесь нет! — отрубила Кара.
— А где он? — растерялась Таня.
— Понятия не имею.
— Куда же Егоров дел бумаги?
— Мне это неведомо.
— Но документы! Фото! — наседала Таня. —
Записи! Кассеты.
Карина пожала плечами.
— Отец никогда ничего не приносил домой.
Татьяна посмотрела на вдову исподлобья.
— Деньги вы получите только в обмен на
рукописи Егорова.
— Нам доллары не нужны! — отрезала Кара.
— Десять тысяч! — закричала Лариса. — Мы
найдем записи!
— Хорошо, — кивнула Таня, — я вернусь через
некоторое время.
Лариса Петровна стала рыдать, гостья,
совершенно не смущенная и даже весьма довольная собой, пошла в прихожую.
Карина, с трудом сдерживая возмущение, последовала за незваной красавицей.
— Не знаю, кто вы и какие цели преследуете, но
в другой раз прошу здесь не показываться, — сурово сказала она, отпирая дверь.
— Тут хозяйка ваша мама! — возразила Таня.
— Вовсе нет, она тяжело больна, мы испытываем
финансовые трудности, неприлично дразнить бедных людей деньгами, — попыталась
пристыдить ее Карина.
— Я даю вам шанс заработать, — не моргнув
глазом ответила Таня, — на уникальных условиях. Выплачиваю гонорар сразу,
полностью. Подумайте, сумма очень приличная.
— Архива нет.
— Так ли?
— Он, если и был, остался в редакции «Лупы», —
предположила Карина, — а сейчас убирайтесь и помните: мы вас не желаем видеть.
Татьяна выскользнула на лестничную клетку.
— Посоветуйтесь с мамой, она хоть и больна, да
разумнее вас. Глупо отказываться от прибыли, если ее можно получить, ничего не
делая!
Когда Карина вернулась к матери в спальню,
Лариса Петровна заорала в ажиотаже:
— Сними с антресолей чемодан, перерой всю
библиотеку! Может, где что и осталось! — кричала она.
Чтобы ее успокоить, Карине пришлось-таки
стащить на пол несколько саквояжей, но в них обнаружилась лишь малозначимая
чепуха.
— Десять тысяч долларов, — словно заведенная,
твердила Лариса, — если у меня три урока в день, значит, я зарабатываю
тридцатку, умножим эту цифру на двадцать шесть, я в месяц отдыхала четыре дня,
получим э… э… семьсот восемьдесят! В году двенадцать месяцев, но у
преподавателей летом простой, остается девять. Перемножим…
— Мама, перестань, — взмолилась Карина.
— Семь тысяч двадцать, — не остановилась
Лариса, — боже, это мой заработок почти за полтора года! Карина, немедленно
звони этой Тане! Скажи: мы ей разрешаем квартиру по досточкам разобрать!
— Она не оставила телефона! — ответила дочь.
— Вот горе! Ищи по справке! Таня Петрова! Она
чуть младше тебя, а уже хозяйка издательства!
Карина обняла больную.
— Мама! Она врунья, нет никакого издательства,
успокойся!
Лариса Петровна зарыдала, пришлось вызывать
врача… Представьте, как «обрадовалась» Карина, когда увидела очередную
незнакомку, которая, поздоровавшись, заявила:
— Я хочу купить у вас архив Егорова, заплачу
хорошие деньги.
— Я вытолкала ее вон, — заново переживала
ситуацию Карина, — та уходить не хотела, кричала про доллары, мама
занервничала! Пришлось мне применить силу, я толкала дуру, та сопротивлялась,
лишь когда я пообещала вызвать милицию, она убежала. Что за ерунда творится?
Зачем этим бабам архив отца?
— Не знаю, — мрачно ответила я.
— Папа давно умер! — не успокаивалась Карина.
— И он не Лев Толстой! Обычный журналист, питавшийся мелкими скандалами. В
политику отец не лез, никакими тайнами не владел, шпионом не был.
— Егоров же не рассказывал дома о том, чем
занимается, — пожала я плечами.
Карина смутилась.
— Я читала «Лупу», каждый номер! У нас даже
подшивка есть! Я ее вела, папе не говорила, он со мной не дружил, времени на
дочь не имел и не понимал, как я его люблю. Я же… Странно быть фанаткой отца?
— Конечно, нет, — приободрила я Карину.
— Теперь-то я понимаю, — засмеялась она, —
«Лупа» печатала гадости и сплетни, гордиться отцу было нечем: муж убил жену и
спрятал ее в кровати тещи! Сестра родила от брата младенца! Соседи поранили
друг друга, не поделив сотку земли. Хотите посмотреть?
— С огромным удовольствием, — совершенно
честно ответила я.
И тут раздался звонок в дверь.
— Это ученица, — занервничала Лариса Петровна.
— Кара, дай мне палку!
— Мама, — изумленно сказала Карина, — ты же не
можешь стоять!
— Неси скорей трость, — потребовала Лариса. —
Даша, вы можете открыть?
Я пошла в коридор, отперла дверь и увидела
Маринку с Настей.
— Здорово, что ты здесь, — заявила Марина, —
слушай, я так тебе благодарна. Найти летом репетитора практически невозможно,
да еще за десять баксов. Настя, немедленно скажи Даше «спасибо».
— Спасибо, — не выразив ни малейшей радости,
пробурчала двоечница.
