— Зачем? — удивилась Зинаида.
— Объясню при встрече!
— Ладно, приезжайте.
— Можно сейчас?
— У меня редакторские дни, сижу дома, хотя…
— Что? Я уже бегу к машине.
— Постойте, я не успею прибраться к вашему
приходу! Давайте лучше встретимся в выходные.
— Нет, нет, — испугалась я, — время не ждет!
Мне все равно, как выглядит ваша квартира, даже если она покрыта слоем мусора в
полметра, это не играет никакой роли. Кстати, у меня дома тоже бардак, посуда
полгода не мыта, пыль с Нового года не вытерта.
— Ну ладно, — сдалась Зина, — записывайте
адрес.
В квартире у Шляпкиной отчаянно пахло кошками,
и я, не удержавшись, стала чихать.
— Это Василий, — сердито сказала Зина, — у
него с моим сыном джихад. Стоит Игорьку в дом войти, Васька начинает углы
метить, дескать, смотри, мама, кто в семье хозяин! Вы туфельки поставьте
наверх.
— В шляпницу? — поразилась я.
— На всякий случай, береженого Бог бережет.
Анфиса терпеть не может гостей, — пояснила хозяйка, — она еще хуже Васьки,
настоящая оторва, в обувь гадит.
По длинному коридору, где мотались клубки
разноцветной кошачьей шерсти, мы вошли в просторную кухню. Зиночка не
кокетничала, предупреждая о беспорядке, похоже, в последний раз хозяйка бралась
за пылесос году этак в тысяча девятьсот семидесятом. Мне еще ни разу не
доводилось бывать в столь загаженном месте.
Шкафчики и кафель были покрыты темно-желтыми
сальными пятнами, электрочайник показался мне коричневым, но хозяйка повернула
его ручкой к себе, и стало понятно: изначально он имел сливочно-белый цвет. В
мойке подпирала кран гора грязной посуды, на столе маячили ноутбук, вспоротая
банка зеленого горошка, открытая бутылка кваса, конфетные фантики, кусок марли,
полуобгрызенный нарезной батон, резиновая грелка, ластик и три кружки. На
тумбочке голосил включенный телевизор.
— Хотите чайку? — гостеприимно предложила
Зиночка, убирая звук у телика. — Садитесь.
Я отодвинула табуретку и обнаружила на ней
всклокоченную кошку цвета крем-брюле.
— Машка! — всплеснула руками Зина. — Кукушка
чертова! Иди к детям! Представляете, она родила от Томаса котят и не желает их
воспитывать! Вместо нее Мурлыня старается, ну прямо все как у людей! Не
смотрите, что Машка такого цвета, это она Марка толкнула, моего мужа, а он кофе
пролил, хорошо хоть Маркуша любит холодный, да еще на три четверти со сливками.
Машка кое-как облизалась, но не до конца! Она изначально белая. Надо ее помыть,
но руки не доходят! Столько дел! Все собираюсь квартиру убрать, но посмотрю на
бардак и махну рукой. А смысл? Васька все описает.
— Сколько же у вас кошек? — Я с трудом
вклинилась в нескончаемый поток слов.
— Семь, — бодро ответила Зина, — все
подобранные. Пейте чаек! Вот.
На столе возникла кружка с медленно тонущим
пакетиком с заваркой. Когда он опустился на дно, оттуда всплыла кошачья шерсть
и замерла на поверхности.
— Жарковато для чая, — попыталась я отказаться
от угощения.
— Точно, — согласилась Зина, схватила чашку,
выплеснула в мойку содержимое и, забыв ополоснуть, наполнила ее квасом.
— Вы обещали показать мне спасенные гранки, —
напомнила я.
Зина хлопнула ладонью по картонной папке со
шнурочками-завязочками.
— О! Ничего не пропало! Я очень аккуратна в
отношении работы!
— Замечательное качество, — заметила я,
развязывая веревочки.
— Читайте, читайте, — приободрила меня Зина и
застучала по клавиатуре.
Я внимательно просмотрела бумаги раз, другой,
третий.
— Зина, но здесь не все!
Хозяйка оторвалась от ноутбука.
— Как? Чего не хватает?
— Материала о семье Лукашиных!
— Не может быть!
— Смотрите сами!
Шляпкина поворошила листки.
— И куда он подевался?
— Тот же вопрос я хотела задать вам, —
ответила я. — Кто, кроме меня, проявлял интерес к так и не увидавшему свет
номеру?
— А кому он нужен? Я храню его из-за своей
сентиментальности: Николай Михайлович умер, Эдуард тоже.
— Компаньон Егорова покойник?
— Он спился, — пояснила Зина, — года два назад
позвонили из ЖЭКа, спросили, кем я прихожусь Эдуарду, мой телефон у него на
обоях был записан. Сказали, что Савельев скончался, родственников у него нет,
завещания тоже, хоронить его некому. Там какая-то инициативная домоуправша
деньги по жильцам собрала, чтобы Эдика в общую могилу не сунули, хотя, думаю,
покойнику это без разницы. Я дала небольшую сумму, но в церемонии не
участвовала!
— Попробуйте вспомнить, кто просил у вас посмотреть
папку?
Зинаида нахмурила лоб.
— Вы первая.
— Может, соседи?
— Я с ними конфликтую, они на меня заявления
участковому строчат, жалуются на кошек, воняет им! Вот уж враки! Ну как запах
может до другой квартиры доползти!
— Ваши дети?
— Они ничего не слышали о «Лупе».
— Муж?
— Ой, не смешите! Леонид только о своей
математике думает, Петя весь в музыке, а Марку не до чтения.
— Я говорила о вашем супруге.
— И я о них веду речь.
— Сколько у вас мужей? — поразилась я.
— Трое, мы в разводе, но живем вместе, —
объяснила Зина, — а что? Квартира большая, никто никому не мешает. Очень даже
удобно. Леня с мальчиками уроки делает, Петя их художественно развивает, а Марк
у нас по хозяйству, все, кроме уборки, на нем. Пылесос и тряпку он терпеть не
может. Мыть полы — моя забава. Вас удивляет наша семья?
— Нет, — улыбнулась я, — у меня самой на
одного бывшего мужа больше.
— И все с вами?
— Слава богу, нет! Но кое с кем я до сих пор в
хороших отношениях. Давайте все же попытаемся вспомнить, кому вы показывали
папку?
— Без понятия!
— Вам знакома женщина по имени Лиза Гинзбург?
