Нацепить роскошные шлепки на неаккуратные
ступни показалось девочке невозможным, и Жанна, напевая, стала орудовать
пилками, потом принялась красить ногти. Когда ей осталось обработать один
палец, в квартиру неожиданно вошла Эля.
— Ты приехала из лагеря? — спросила без
радости Жанна. — Сбежала?
— Не твое дело, — огрызнулась разочарованная
Эля, — вали отсюда! Нечего в гостиной лаком вонять!
— Сейчас проветрю, — мирно ответила Жанна и,
не закончив педикюр, поднялась из кресла, подошла к окну, распахнула его,
встала спиной к проему и не удержалась от замечания:
— Мама будет недовольна! Путевка на твой отдых
денег стоила!
Эля хотела достойно ответить сестре, но тут ее
взгляд упал на обновку, аккуратно стоявшую у кресла.
— Туфли! — взвизгнула злюка. — Откуда?
— Папа подарил, — ответила Жанна.
У Эли потемнело в глазах.
— Папа? — переспросила она. — Принес тебе? Да
они немереных денег стоят! Половину его зарплаты! Врешь! Небось в магазине
украла! Вот отец домой придет, я у него спрошу! Живо ложь вылезет!
— Хоть до утра допрашивай, ничего нового не
услышишь, — засмеялась Жанна.
Эля посинела.
— А у меня такие страшные тапки, — сказала
она, — черные, рваные. Почему тебе новые подарили? Мне они нужнее! Почему
вообще все новые шмотки всегда тебе? Отчего обо мне не думают, а?
Жанна села на подоконник.
— Успокойся, — сказала она, — у меня нога быстро
растет, к зиме помпончики тебе достанутся.
— Ношеные! — горько воскликнула Эля.
— Будь добра, дай мне лак, — попросила Жанна,
— я на окне ноготь докрашу, чтобы тебе не пахло.
Эля отвинтила у флакончика колпачок и бросила
его на столик.
— Сама бери, я тебе не прислуга!
— Эй, эй, — рассердилась Жанна, — перестань,
закрой пузырек, а то лак загустеет.
Но Эля уже шла к окну. Она приблизилась к
сестре и процедила сквозь зубы:
— Значит, тапки будут мои к Новому году?
— Ну да, — мирно ответила неконфликтная Жанна,
— буду носить их аккуратно и отдам тебе.
— Фиг тебе, — прошипела Эля, — я сразу их
получу!
Последние слова девочка договаривала, уже
толкнув изо всей силы сестру. Жанна, расслабленно сидевшая на подоконнике, не
ожидала нападения, не оказала ни малейшего сопротивления и, не издав ни звука,
рухнула вниз.
Эля замерла. У нее хватило ума не высовываться
из окна и не смотреть, что сталось с сестрой. Ежу понятно, какова судьба
человека, свалившегося с высокого этажа. В первую секунду Эля испытала радость:
замечательные розовые тапочки с пуховыми помпонами теперь ее. Но потом пришло
отрезвление: Жанна лежит во дворе, вон уже слышны вопли, соседи кинутся
вызывать милицию.
Эля заметалась по квартире, открытое окно
навело ее на мысль: дело нужно представить несчастным случаем. Девочка сбегала
на кухню, принесла таз, губку, мыло и унеслась из дома. Она сообразила побежать
на чердак, где и затаилась на то время, пока по лестницам бегали возбужденные
жильцы и милиция. Второпях Эля сделала много ошибок: оставила в комнате
маникюрный набор, открытый лак, забыла свои домашние тапки, не налила в таз
воды, принесла жидкость для мытья посуды, а главное, заколка…
Тельма перевела дух.
— Какая заколка? — спросила я.
Бывшая нянька взяла кувшин-фильтр, налила
стакан воды, залпом выпила ее и пояснила:
— На окончание учебного года родители сделали
сестрам подарки, маленькие, но приятные. Жанна получила пластмассовые бусы,
Нина — кошелек из клеенки, Света еще какую-то ерунду, сейчас уж и не вспомню, а
Эле купили заколки-крабики. Злата и Сергей никогда не приобретали девчонкам
одинаковые презенты, считали, что это унизит их. Набор «крабиков», доставшихся
Эле, состоял из шести крохотных зажимов. Девочка скрепляла ими волосы на висках
и челку. Очевидно, в тот момент, когда она со злостью толкнула Жанну, одна
заколка отлетела, попала на грудь Жанны и зацепилась за ткань острыми
«коготками».
Подбежав к трупу, Злата увидела заколку и
сразу поняла: в происшествии участвовала Эля. Вот почему мать кинулась в
квартиру. Ни соседи, ни врачи, ни милиция не проявили ни малейшего удивления,
самая обычная заколка никого не насторожила. Но Злата знала: ни у кого в доме
такой не было, только у Эли.
— Тетя Теля, — судорожно рыдала Эля, обнимая
няньку, — я не предполагала, что она убьется! Просто очень обозлилась! Я не
думала… не замышляла… это случайно получилось… нечаянно…
— За нечаянно бьют отчаянно, — не к месту
вспомнилась Тельме детская дразнилка, — за тапки сестру убила! Как жить-то
будешь?
Эля затопала ногами.
— Она сама виновата! Вечно все ей! Ей! Ей! А
не мне!
Тельма вздрогнула — она ощутила, как от
девочки пошла густая волна ненависти и злобы, и поняла: Элеонора великолепно
понимала, что делает, слова «нечаянно» и «случайно» — ложь.
И тут из коридора послышался шорох.
— Кто здесь? — насторожилась Тельма.
— Нас подслушивают, — побелела Эля.
— Дома никого нет, — мрачно ответила нянька, —
отец на работе, сестры отсутствуют.
Эля зажала рот руками, а Тельма быстро вышла в
коридор к двери, увидела, что она заперта, хотела вернуться в комнату и вдруг
заметила: с тумбочки, стоявшей у входа, исчезла пластиковая сумочка. Кто-то из
девочек забегал домой и взял ее.
Глава 31
— И вы простили Элю? — поразилась я. — Ничего
не рассказали Сергею?
Тельма опустила голову.
— Сережа не мог один справиться с тремя
дочками, поэтому он предложил мне выйти за него замуж. Соседи осудили нашу
поспешную свадьбу, шипели мне в спину: «Поторопились, любовнички, еще земля на
могиле не осела, а они в загс побежали». Но это наговоры, мы с Сергеем никогда
при живой Злате в кровать не ложились. А брак оформили потому, что неприлично
посторонним женщине и мужчине в одной квартире жить, слухи поползут.
— Злые языки страшнее пистолета, —
процитировала я известное литературное произведение, — сплетен вам избежать
удалось. Но как вы общались с Элей?
