Лора глубоко вздохнула.
— Пендергаст, вы можете сделать мне одолжение?
— Конечно, капитан. — Он пристально посмотрел на нее.
— Дайте мне провести сегодняшнюю беседу. Я знаю людей этого сорта. И знаю, как с ними обращаться.
Наступило короткое молчание, показавшееся Лоре довольно холодным. Потом Пендергаст ответил:
— С интересом послушаю.
Денисон Филипс-четвертый встретил их в дверях просторного старого особняка на территории гольф-клуба. Деревья, высаженные во время строительства дома, дополняли величественный вид здания. Все выглядело именно так, как представляла Хейворд, — здесь несло таким самодовольством, что ей стало противно.
На хозяине были зеленые брюки для гольфа, хлопковый блейзер, из нагрудного кармашка торчал дорогой узорчатый платок, верхняя пуговка светло-желтой рубашки с монограммой была расстегнута. Картину довершал бокал мартини в руке.
— Могу я узнать, с чем все это связано? — протянул он «светским» тоном человека, у которого несколько поколений предков пытались вытравить из себя все признаки плебейского происхождения.
— Я — капитан Хейворд из нью-йоркской полиции, а раньше служила в полиции Нового Орлеана. — Лора говорила нейтрально-вежливым тоном, как всегда с потенциальными источниками информации. — А это мой коллега, агент Пендергаст из ФБР. — Говоря, она вынула удостоверение и помахала перед Филипсом. Пендергаст достать жетон не потрудился. Филипс перевел взгляд с Хейворд на агента.
— Вы знаете, что сегодня воскресенье?
— Да, сэр. Можно нам войти?
— Наверное, я лучше сначала поговорю с адвокатом.
— Разумеется, — ответила Хейворд. — Это ваше право, сэр, и мы подождем, пока он приедет, — столько, сколько потребуется. Но мы здесь неофициально, хотим всего лишь задать несколько вопросов. Вы имеете к нашему расследованию косвенное отношение. Нам потребуется всего минут десять.
Филипс, поразмыслив, отступил в сторону.
— Если так, проходите.
Хейворд вошла в дом: кругом белые ковры, белый кирпич, белая кожа, золото, стекло. Пендергаст молча замыкал шествие. Они вошли в гостиную с венецианскими окнами, из которых открывался вид на канал.
— Садитесь, пожалуйста. — Филипс сел, поставил бокал на кожаный поднос на боковом столике. Гостям выпить не предложил.
Хейворд кашлянула.
— Вы были партнером в юридической фирме «Марстон, Филипс и Лоув» — так?
— Если речь идет о моей фирме, ни на какие вопросы я отвечать не могу.
— А еще около двенадцати лет назад вы работали главным юрисконсультом в корпорации «Лонжитьюд фармасьютиклз» — до и во время ее банкротства.
Долгое молчание.
Филипс улыбнулся, положил руки на колени, встал.
— Сожалею, но об этом я не могу говорить в отсутствие моего адвоката. Предлагаю вам вернуться с повесткой, и я — с разрешения моего защитника, разумеется, — с удовольствием отвечу на ваши вопросы.
Хейворд встала.
— Как вам угодно. Простите, что вас побеспокоили, мистер Филипс. — Она выдержала паузу. — Наилучшие пожелания вашему сыну.
— Вы знакомы с моим сыном? — без всякого волнения спросил Филипс.
— Нет, — ответила Хейворд.
Все двинулись в переднюю.
Как только Лора взялась за ручку двери, Филипс очень спокойно поинтересовался:
— Почему же вы о нем упомянули?
Хейворд повернулась к нему.
— Я вижу, вы, мистер Филипс, настоящий джентльмен, представитель старого Юга. Человек прямой, верный старым ценностям, любящий откровенность.
Филипс принял комплимент настороженно.
Хейворд подбавила южных модуляций, которых обычно старалась избегать.
— Потому буду говорить прямо. Я здесь по особому заданию. Нам нужна информация. И мы в состоянии помочь вашему сыну. Это насчет того дела с наркотиками.
Слова ее были встречены гробовым молчанием.
— Там уже все улажено, — сказал наконец Филипс.
— Вопрос зависит от обстоятельств.
— От каких?
— От вашей прямоты.
Филипс нахмурился.
— Не понимаю.
— У вас имеется информация, которая нам очень нужна. Мой коллега, агент Пендергаст… Прямо скажем, у нас имеются разногласия по поводу того, как эту информацию получить. Он и его контора могут сделать так, чтобы запись об аресте не вычеркнули из личного дела вашего сына. Это, полагает он, простейший способ заручиться вашей помощью — пригрозить неустранимым пятном на биографии вашего сына, что, разумеется, помешает ему поступить в юридический колледж. Так он хочет заставить вас говорить.
Хейворд сделала паузу. Филипс смотрел на гостей. У него на виске дергалась жилка.
— Я же предпочитаю сотрудничать. Понимаете, у меня есть связи в местной полиции. Я ведь раньше тут работала. Я в состоянии удалить эти неприглядные сведения из дела вашего сына. Помогая нам, вы гарантируете ему поступление в колледж, практику, работу в вашей фирме. По-моему, так для всех будет лучше. Что скажете?
— Классика жанра: злой коп и добрый коп, — ответил Филипс.
— Старый верный подход.
— Что вас интересует? — У Филипса ослаб голос.
— Мы расследуем старое дело и надеемся на вашу помощь. Как я уже упомянула, речь о «Лонжитьюд фармасьютиклз».
Лицо у Филипса затуманилось.
— Я не уполномочен говорить о делах этой компании.
— Очень жаль. И я вам скажу почему: подобная обструкционистская позиция, высказанная вами так явно, лишь укрепит мнение моего коллеги, который предпочитает иной способ решения этого дела. Иначе говоря, агент Пендергаст утрет мне нос, а ваш сын никогда не получит диплома юриста.
Филипс молчал.
— Жаль еще и потому, что агент Пендергаст мог бы нам с вами помочь. — Хейворд помедлила: пусть до Филипса дойдет хорошенько. — Понимаете, если вы хотите очистить досье сына, без помощи ФБР вам не обойтись. Подобные обвинения в хранении наркотиков, как вы сами понимаете, регистрируются не только в местной полиции, но и на федеральном уровне.
Филипс сглотнул.
— Речь ведь о незначительном обвинении. ФБР такими делами не занимается.
— «Хранение с целью сбыта». В таких случаях дело заводят автоматически. Вам, корпоративному юристу, это прекрасно известно. Поверьте, досье уже лежит в каком-то кабинете, как бомба замедленного действия, которая, взорвавшись, испортит карьеру вашего сына.
Пендергаст неподвижно стоял рядом. За все время разговора он не сказал ни слова.
Филипс облизнул губы и глотнул мартини.
