— Господи, да он псих!
— Разумеется. — Пендергаст зашагал вдоль причала, заряжая ружье и целясь в следующую лодку. — А это за то, что указали нам неверное направление.
Ба-бах!
— А это — за двойной удар в солнечное сплетение.
Ба-бах!
— А это — за то, что плюнули в меня.
Ба-бах!
Ба-бах!
Ко дну пошли сразу две лодки.
Пендергаст вынул пистолет и передал его Хейворд.
— Присмотрите-ка за ними, пока я заряжу.
Он достал из кармана горсть патронов.
— А вот это — отдельно — за то, что оскорбили мою уважаемую коллегу своими грязными похотливыми взглядами. Как я уже говорил, так нельзя обращаться с леди.
Шагая по причалу, Пендергаст стрелял во все лодки подряд, в одну за другой, делая паузы лишь для того, чтобы перезарядить оружие. Потрясенные зрители наблюдали за ним в полном молчании.
Наконец агент остановился перед воняющей пивом толпой.
— В баре кто-нибудь остался?
Никто не ответил.
— Так нельзя, — заявил кто-то дрожащим голосом. — Не по закону.
— Что ж, позвоните в ФБР, — предложил Пендергаст и с треском распахнул дверь в заведение Крошки. — Мэм? Попрошу выйти, — приказал он перепуганной крашеной блондинке с непомерно длинными красными ногтями, которая тут же выскочила из «Рыбацкого бара» и как ошпаренная бросилась бежать к автостоянке. — Вы каблук потеряли! — окликнул ее Пендергаст, но она продолжала ковылять, припадая на ногу, словно хромая лошадь.
Пендергаст скрылся в баре, окликая Крошку и изо всех сил хлопая дверьми. Через несколько минут он вышел из заведения и объявил:
— Значит, дома никого нет. В таком случае попрошу всех удалиться на стоянку и укрыться за автомобилями.
Никто не двинулся с места.
Ба-бах!
Он выстрелил поверх голов и все поспешно кинулись к утоптанной парковочной площадке. Пендергаст отошел от «Рыбацкого бара», зарядил ружье и прицелился в баллон с пропаном, стоявший у стены магазина.
— Капитан, здесь нужен выстрел помощнее, — обратился он к Хейворд. — Стреляем вместе на счет «три».
«Так недолго и привыкнуть к его методам», — подумала Лора, целясь в большой белый баллон.
— Один… два…
— Ну вы даете! — завопил кто-то.
— Три!
Два выстрела прозвучали одновременно, раздался сильнейший взрыв, и всех накрыла горячая взрывная волна. Заведение Крошки превратилось в огненный шар, из которого вылетали струйки дыма и дождем сыпались на землю обломки и осколки, а также жучки, червячки, горящие личинки, кусочки дерева, катушки с леской, куски удилищ, разбитые бутылки, жареные свиные ножки, маринованные огурцы, ломтики лимона, подносы и смятые пивные банки.
Огненный шар превратился в небольшое облачко, а ливень обломков не прекращался. Постепенно дым рассеялся, и стали видны горящие остатки строения. Не уцелело ничего.
Пендергаст положил ружье на плечо и протянул Хейворд руку:
— Поедем, капитан? Думаю, пора навестить Винсента. Охрана охраной, но мне будет спокойнее, если мы переведем его в другое место, более уединенное, возможно, поближе к Нью-Йорку, где сможем сами за ним присматривать.
— Аминь, — сказала Хейворд.
«Хорошо, что нашей совместной работе пришел конец, — с некоторым облегчением подумала она. — А то, пожалуй, привыкну, нравиться начнет…».
80
Нью-Йорк
В нью-йоркском департаменте здравоохранения в Нижнем Манхэттене доктор Джон Фелдер сидел в своем кабинете на седьмом этаже, в отделении психической гигиены. Оглядывая аккуратную комнатку, Фелдер убедился, что все в порядке: медицинские справочники ровно расставлены на полках, невыразительные картины на стене не покосились, стулья для посетителей выстроились под правильным углом, на столе — никаких лишних предметов.
Фелдер редко принимал здесь гостей. Он больше работал — если так можно выразиться — в полевых условиях: в полицейских изоляторах, в отделениях скорой помощи. Частной практикой он занимался в своем кабинете на Парк-авеню. Однако сегодня случай был особый. Во-первых, Фелдер сам пригласил этого господина, а не наоборот. Доктор навел о нем справки, и то, что он узнал, привело его в замешательство. Возможно, приглашая его, он совершил ошибку. Но даже если и так… У этого человека — и только у него! — есть разгадка тайны Констанс Грин.
В дверь тихо постучали. Фелдер глянул на часы: ровно половина одиннадцатого. Пунктуальный. Доктор поднялся и отворил дверь.
Вид стоявшего за дверью человека отнюдь не рассеял дурных предчувствий Фелдера. Гость был высок, худощав, безупречно одет; мертвенно-бледная кожа резко контрастировала с черным костюмом. Глаза у него были такие же светлые, как кожа, и смотрели на Фелдера проницательно, с некоторым любопытством и, пожалуй, чуть насмешливо.
— Пожалуйста, входите, — спохватился Фелдер. — Вы — мистер Пендергаст?
— Да.
Фелдер усадил гостя в кресло для пациента, а сам уселся за стол.
— Простите, правильнее будет «доктор Пендергаст», не так ли? Я взял на себя смелость навести справки.
— Да, у меня две докторские степени, — подтвердил Пендергаст, — но я, честно говоря, предпочитаю служебное обращение «особый агент».
— Понимаю.
Фелдеру доводилось беседовать с полицейскими, но с фэбээровцами — ни разу, и он не решил, как лучше начать. Впрочем, лучше действовать прямо.
— Вы опекун Констанс Грин?
— Да.
Фелдер откинулся назад, положил ногу на ногу. Ему хотелось выглядеть непринужденно.
— Не могли бы вы рассказать мне о ней подробнее? Где она родилась, как провела детство… и все такое.
Пендергаст смотрел на доктора все с тем же странным выражением. Фелдера это начинало раздражать.
— Вы — назначенный судом психиатр? — спросил Пендергаст.
— Я высказал свое заключение на слушании по делу о принудительной госпитализации.
— И рекомендовали принудительное лечение.
Фелдер печально улыбнулся:
— Увы. Вас приглашали на слушание, но вы, как я понял, отказались…
— Какой именно диагноз вы поставили?
— Это довольно узкоспециальное…
— Сделайте милость.
— Ну, если вы настаиваете. Ось I: непрерывная шизофрения параноидного типа с вероятным шизоидным расстройством по оси II, сопровождаемым признаками диссоциативной фуги.
Пендергаст медленно кивнул.
— И на чем основано ваше заключение?
