– А-а-а… – просипел он что-то нечленораздельное. Скорее всего, посылал в мой адрес проклятья.
– Нина Валерьевна, поймали мы его, как вы и просили, – отчитался один из братков Нины. – Икону нашли спрятанной под сиденьем машины.
– А где Митька? – первым делом спросила я.
– Он ехал в машине один, – пожал плечами бугай и отошел в сторону, предоставляя нам с Ниной провести личную беседу с Леопольдом, так сказать, с глазу на глаз.
– Где Митька?! – накинулась я на мужика. – Где он?! Что ты с ним сделал?!
– Нет его! – как мог отбивался от меня Леопольд.
– Как – нет?! Ты увез его с заброшенной стройки. Он был с тобой!
– Я велел своим ребятам вывезти его в лес и бросить там. Но он сбежал от них по дороге.
Я не поверила. Схватила мужика за грудки, тряхнула его изо всех сил:
– Где Митька?! Где? Что ты с ним сделал?! Убил?! Бросил в один из богом забытых подвалов дачных участков? Назови место! Где он сейчас?
Но я напрасно требовала правды от Леопольда. Мужик как заведенный твердил свое: «Не знаю. Сбежал». Я выпустила его, сгоряча ударила кулаком по чугунному подоконнику, выругалась и быстрым шагом вышла в смежную каменную коробку.
Я остановилась у окна, достала из кармана сигареты, щелкнула зажигалкой. Я смотрела, как один за другим зажигаются огни в квартирах дома напротив, как разом загорелись фонари вдоль дороги – на Тарасов опускались сумерки, тяжелые, дождливые…
Сзади послышался шорох шагов, я обернулась. Это Нина прошла за мною следом.
– Жень, боюсь, я больше ничем не могу тебе помочь, – произнесла она. – Если вор действительно сбежал, то нам его уже не найти.
– Я знаю, – отозвалась я. – Спасибо.
От Нины Вишталюк я уходила, сжимая в кулаке записку с электронным адресом Коллекционера, но без единой надежды на то, что еще хоть когда-то я вновь увижу Митьку.
…Я отлично знаю, что тетушка всегда ложится спать после девяти вечера. Я специально не стала гнать машину, включила магнитолу, открыла окно и глотала холодный ночной воздух. Я долго возилась с почтовым ящиком, чтобы достать абсолютно не интересную для меня почту. А потом, прислонившись спиной к дверному косяку, нехотя ворошила содержимое сумки в поисках ключей, мне не хотелось звонить в дверь. Я бесшумно повернула ключи в замочной скважине и просочилась в коридор. Вздохнула с облегчением, поняв, что нахожусь в совершенно темной квартире и из-под двери комнаты тетушки Милы не льется свет… Меньше всего мне сейчас хотелось отвечать на ее расспросы. Я вообще не хотела кому-либо рассказывать о том, как я провела последние четверо суток.
Я спустила сумку с плеча, бросила ключи на тумбочку, скинула с ног ботинки, босиком прошлепала в кухню. Не зажигая света, открыла холодильник, достала недопитую бутылку виски, прихватила бокал и бесшумно прошмыгнула в свою комнату. Напиться…
Не переодевшись и даже не сняв куртку, я забралась в кресло с ногами, плеснула в бокал светло-желтую жидкость, глотнула. Горло тут же обожгло, я сморщилась, тряхнула головой, но сделала следующий глоток. Через пару минут я почувствовала, что стоявший в горле ком исчез, по моему телу разлилось тепло. Я блаженно откинулась в кресле, затянулась сигареткой. Какой длинный, нескончаемо длинный день… Я только сейчас поняла, что идет даже вторая ночь без сна. Кража иконы у Нины Вишталюк, тщетное ожидание Коллекционера, бессмысленный скандал в кабинете у Морозова и потом – нескончаемые попытки спасти Митьку… Я устала, вымоталась, но и сегодня ночью я не смогу сомкнуть глаз – наливая второй бокал виски, я это точно понимала. Слишком сильно болит голова, слишком много мыслей, да еще что-то тоненько свистит где-то совсем рядом… Я поморщилась, пытаясь отмахнуться от этого навязчивого звука.
«Есть ли смысл копаться во всей этой истории дальше?»
Я достала из кармана скомканный клочок бумаги, на котором был записан адрес Коллекционера.
«Ведь Митька сбежал. Он может быть сейчас где угодно, и, скорее всего, будет правильным оставить его в покое».
Я скомкала в кулаке записку с адресом и уронила ее в пепельницу.
«Меня вся эта история больше не должна касаться!».
Мои мысли снова прервал свист, а потом что-то ударило в стекло. Я так и подскочила на месте, едва не опрокинув бокал с виски, сигарета в моей руке дрогнула, и пепел осыпался на ковер, но я даже не обратила на это внимания. Я отставила бокал в сторону, раздавила в пепельнице окурок, рука моя сама собой опустилась за пояс джинсов и нащупала рукоять «макарова»… Я сползла с кресла и, стараясь двигаться вдоль стеночки, подобралась к окну, осторожно выглянула наружу. В этот момент в стекло снова что-то ударило и отскочило – кто-то с улицы кидал в мое окно мелкие камушки и свистел. Я выглянула за занавеску – раз, другой… Где-то под окнами неясно угадывался силуэт человека в длинном черном пальто – высокий, всклокоченный, он подбирал камешки с земли и кидал их в мое окно. Да… да быть такого не может!..
– Митька! – вырвалось у меня.
Одним рывком я развернула занавески, рванула на себя оконную раму и высунулась наружу.
– Митька! – замахала я руками мужику.
– Тише… – зашипел он. – Ты одна?
– Одна! – отозвалась я. – Вернее, дома тетя. Но это неважно… Поднимайся!
– Ага, – кивнул мужик, подпрыгнул, подтянулся и полез вверх по водосточной трубе. Металлическая емкость предательски громыхала и тряслась, норовя рухнуть под тяжестью вора. Все время, пока он лез, я заламывала руки и от нетерпения скакала на одной ноге.
– Сумасшедший! Почему-то в дверь не позвонил?! – в сердцах высказала я, когда Димка, сопя и отдуваясь, наконец-то завалился на мой подоконник.
– А вдруг у подъезда меня пасут? – резонно заметил аферист, перекинул ногу через подоконник, с усилием подтянулся и кулем свалился на пол моей комнаты.
– Митька!!! – Я все еще не верила своим глазам. Шлепнулась рядом с вором на пол и, забыв ко всем чертям о распахнутом настежь окне и сквозняке, который задувал в комнату листья и холодные капли дождя, крепко-крепко обняла мужика. – Митька, как же хорошо, что ты нашелся… – от души бормотала я, прижимаясь к щетинистой щеке Митьки. – Как же хорошо!.. А я ведь тебя искала!.. К Нине пошла… Даже Леопольда с иконой смогла найти… А ты? Где ты был? Значит, Леопольд не соврал – ты смог сбежать от его бандитов?..
– Эх… И не спрашивай… – махнул рукой Митька. – Досталось мне от них по первое число, еле ноги унес!
Только теперь я заметила, что висок у Митька рассечен и челюсть разбита, а когда я в порыве чувств слишком сильно обняла его за плечи, вор болезненно поморщился.
– Главное, что ты спасся, остальное – ерунда, – что самое интересное, в это момент я действительно так думала…
А уже через полчаса отмытый от корок запекшейся крови и грязи вор сидел напротив меня в кухне, жевал разогретый ужин и оживленно рассказывал о процессе своего феерического бегства от бандитов Леопольда Савельича:
