– Очень интересно, – усмехнулся Синг. – И зачем вы ко мне приехали?
– За консультацией, – пояснил Дронго, – дело в том, что примерно два с половиной месяца назад к вам поступил больной, совершивший самоубийство. И вы провели вскрытие, дав заключение о его онкологической болезни.
– Может быть, – сказал Раджив, – я точно не помню.
– Это был биржевой брокер Цзин Фенчуж, – напомнил Дронго.
– Правильно, – кивнул врач, – сейчас вспомнил. Мы провели вскрытие вместе с профессором Рутенбергом. Подписали протокол и передали его полиции. Не понимаю, что именно вас не устраивает?
– Вы указали на его онкологическую болезнь.
– Да. И в очень запущенной форме, – вспомнил Раджив, – там были поражены не только поджелудочная железа, но и печень, почки, по всему телу были метастазы. Я вообще не понимаю, как он жил. И вы напрасно спрашиваете меня об этом деле, так как я помню, что результатом этого вскрытия интересовались и сотрудники ФБР. Но дело в том, что я был всего лишь ассистентом при вскрытии. А проводил вскрытие сам профессор Рутенберг.
– Простите за вопрос. Ошибка исключена?
– Господин эксперт, – развел руками Синг, снисходительно улыбаясь и качая головой, – боюсь, что вы не совсем поняли, куда именно пришли. Профессор Рутенберг – специалист с мировым именем. Ему достаточно взглянуть на любой пораженный орган, чтобы поставить абсолютно точный диагноз. Хорошо, что вы задали этот вопрос мне, а не ему. Иначе он бы спустил вас с лестницы, несмотря на свой преклонный возраст.
– Еще раз извините. Я не хотел никого оскорблять. Тело привезли в ваш морг сразу для вскрытия?
– Конечно. Есть процедура подобных осмотров. Сначала в полиции оформляют все необходимые документы, затем привозят тело к нам под охраной офицера полиции. Тело помещается в наш морг под специальным кодовым номером и затем оно поступает на вскрытие. Иногда в морге бывает до тридцати или сорока тел.
– Их не могли спутать?
– Это невозможно, – убежденно сказал врач, – морг запирается на ключ. В нем дежурят наши охранники. На каждом теле есть своя бирка, продублированная на другой ноге. Нет, это невозможно. У нас еще не было случаев хищения или обмена тел.
– Все когда-нибудь случается впервые, – сказал Дронго. – Но есть человек, который отвечает за ключи от морга?
– Все строго контролируется, – пояснил Синг, – и мы все проверяем по нескольку раз. Согласитесь, что мы не могли принять молодого белого повесу или пожилого афроамериканца за этнического китайца средних лет. Мы для этого слишком опытные специалисты. Да здесь и не нужно быть специалистом, когда все понятно при одном взгляде на тело. Но у нас есть ответственный дежурный, который лично запирает двери морга. Господин Пол Бантинг. Он работает у нас уже двадцать лет. Его сменщик чуть меньше. Но в любом случае это проверенные и надежные люди.
– Я могу с ним побеседовать?
– Конечно. – Врач нажал кнопку селектора и попросил пригласить к нему Бантинга.
– Ваши подозрения абсолютно беспочвенны, – улыбнулся Синг, – у нас в клинике нет никакого криминала, в этом вы можете быть уверены.
– Наверное, так, – вежливо согласился Дронго, – и много подобных вскрытий бывает у вас за день?
– Мы обычно проводим их по утрам. Иногда пять, иногда шесть, иногда даже восемь вскрытий в один день, – пояснил врач, – у нас такая работа. Наши заключения и протоколы нужны не только сотрудникам полиции или агентам ФБР, но и самим врачам, родственникам умерших, другим клиникам. Часто удается узнать гораздо больше об истинном состоянии пациента, обнаружив целый букет различных болячек, о которых не бывает указано в его резюме. Некоторые люди заранее дают разрешение на использование своих органов, и тогда к нам поступает тело уже без органа, вырезанного еще в момент клинической смерти больного. Когда мозг разрушен в результате аварии или несчастного случая, а тело продолжает функционировать. В таком случае все оформляется особым протоколом, который мы прилагаем к протоколу вскрытия. Иначе трудно объяснить, почему у больного вырезали почку или сердце, пока некоторые органы еще функционировали при травме головного мозга, несовместимой с жизнью.
В кабинет вошел седой мужчина лет пятидесяти с помятым лицом и потухшими глазами. Он был одет в синюю врачебную форму.
– Вы меня звали? – спросил он простуженным голосом.
– Бантинг, – обратился к нему врач, – господин эксперт хотел бы побеседовать с вами. Вы можете поговорить здесь, я все равно должен спуститься вниз. Только недолго, Бантинг. Вы нам понадобитесь внизу. До свидания, господин эксперт. – Он пожал руку Дронго и вышел из кабинета.
– Садитесь, – предложил эксперт своему собеседнику.
Тот сел на краешек стула.
– Вы давно работаете в клинике? – поинтересовался Дронго.
– Почти двадцать лет, – ответил Бантинг, – нет… уже двадцать два года, – сообщил он.
– И сколько лет из них у вас ключ от морга? – спросил Дронго.
Бантинг вздрогнул. Дронго увидел, как меняется лицо его собеседника, становясь более осмысленным, а в глазах появляется испуг. Он не ошибся, это был именно испуг.
– Много лет, – отрывисто сказал Бантинг, – я работаю там много лет. А ключи мне передал прежний дежурный. Лет восемь назад.
– И вы никому их не отдавали? – настойчиво спросил Дронго.
И опять страх, еще более усиливающийся. Бантинг заерзал на месте, начал шевелить руками, простужено закашлял, втягивая в себя воздух.
– Никому, – сказал он, отводя глаза и часто моргая.
Для того чтобы понять, как лжет этот человек, не нужно было быть психологом или сыщиком. Это было ясно с первого взгляда.
– И вы ничего не знаете? – продолжал давить Дронго.
– Ничего, – выдохнул Бантинг, – я ничего не знаю про этот труп.
– Я не спросил вас о трупе! – произнес пугающе громким голосом Дронго, глядя в глаза собеседнику.
Несчастный дернулся, занервничал, глаза стали смотреть куда-то в сторону.
– Вы подменили труп? – Теперь уже Дронго не сомневался в том, что его собеседник нервничает и от этого теряется от его вопросов.
– Нет, – вскочил Бантинг со стула, который опрокинулся, – нет! Я ничего не делал. Я не знаю, что они сделали. Они хотели только посмотреть на ключи от морга, которые я им показал. Только посмотреть.
– И вы их дали?
– Я только показал. Но они сделали запасные ключи, – выдохнул Бантинг, – и когда меня не было ночью, приехали в морг сами. Я пришел утром и сразу понял, что там были посторонние. И на ноге одного трупа бирки были завязаны другим узлом. Не так, как завязываю я. Я сразу побежал к дежурным на входе и узнал у них, что ночью приезжала машина полиции с каким-то телом. Но мой сменщик спал и ничего не видел. Я с ним тоже поговорил. И тогда понял, что тело подменили. Но я никому не сказал. Ни господину Рутенбергу, ни господину Сингу. Мертвецов все равно не оживить, а количество трупов по документам у меня совпало.
