– Китаец? – уточнил Дронго, просматривая лист бумаги.
– Американец.
– Это я понимаю. Здесь все американцы. Я имел в виду, он был американцем китайского происхождения?
– Нет. Белый. Питер Форли. Торговец подержанными машинами. Младше ее на четыре года. Но в прошлом году они разошлись, и она вернулась к матери. В деле есть адрес и телефон их дома в Чайнатауне.
– Он не отвечает, – напомнил Дронго, усаживаясь в кресло.
– Да, я знаю. Я тоже звонил к ним домой и на ее мобильный. Дома телефон не отвечает, мобильный отключен. Но можно поехать к ней домой. Это недалеко отсюда, в Чайнатауне на Манхэттене.
– Где Вирджиния?
– Ждет нашего вызова у себя в номере.
– Как досье на остальную «семерку»?
– Готовим, – ответил Лоусон. – Кстати, наша арендованная машина уже здесь. Представительский «Кадиллак» серого цвета. Надеюсь, что вам понравится.
– Я плохо вожу машины, – признался Дронго.
– Ничего, – усмехнулся Лоусон, – я хорошо вожу автомобили. И Вирджиния, как настоящая американка, тоже неплохо водит. К тому же она знает Нью-Йорк. Поэтому проблем у нас не будет.
– Тогда поедем, – сразу решил Дронго, – где квартира ее матери?
– На Малбэрри-стрит, – ответил Лоусон, – недалеко от парка Колумбус.
– Они богаты?
– Не думаю, что особенно богаты, хотя молодая женщина училась в Колумбийском университете. У матери какой-то китайский магазин. Кажется, продуктовый. А отец погиб восемь лет назад. Утонул во время купания.
– Тело нашли?
– Не знаю. Это так важно?
– Сейчас все важно, – ответил Дронго, – звоните Вирджинии, чтобы спускалась вниз.
Через несколько минут они уже ехали на юг, по направлению к Чайнатауну. Вирджиния села за руль, Лоусон устроился рядом. Эксперт оказался на заднем сиденье.
– Она уволилась из брокерской конторы через неделю после смерти Цзина Фенчужа, – пояснил Лоусон. – Все правильно, брокер имеет специальную лицензию на работу, и когда он умирает или заканчивает работать, то вся его команда должна уйти с биржи.
– А его помощник? Кажется, Майкл Хайленд. Что с этим молодым человеком?
– Устроился на работу к другому брокеру, – ответил Лоусон, – ему только тридцать, но у него уже солидный стаж. Больше шести лет работы помощником биржевого брокера.
– Интересно, что ключи подменили за пять дней до смерти брокера, – сообщил Дронго, – значит, заранее готовились к его самоубийству. Похоже, что никакого самоубийства не было, иначе откуда им было знать, что через несколько дней он совершит самоубийство и понадобится тело похожего китайца с онкологической болезнью и ключи от морга? Это хорошо продуманная акция. Сначала хотели надавить на Синга, но затем решили, что это довольно опасно. Доктор мог рассказать обо всем профессору Рутенбергу, и тогда расследование самоубийства Цзина Фенчужа могло начаться по новой. Ведь Рутенберг не стал бы скрывать факт шантажа своего врача. Поэтому приняли решение не трогать врачей, а заменить тело на подходящий труп. Правда, и в этом случае несколько перестарались, так как человек оказался очень больным, но следователи не обратили внимания на тот факт, что никогда не жаловавшийся на плохое самочувствие брокер был так болен.
– Вы думаете, такое не случается в жизни? – спросил Лоусон.
– Сколько угодно, – согласился Дронго, – я даже уверен, что, если препарировать большинство так называемых здоровых людей, у них можно обнаружить разные скрытые внутренние болезни, на которые они не обращали внимания. Но не такие серьезные, как у этого человека. Врач рассказал мне, что там были поражены почки и печень, пошли уже метастазы. А при таких проявлениях Цзин Фенчуж должен был испытывать дикие боли. Но любого следователя или сотрудника полиции интересовал только один вопрос: от чего погиб брокер и был ли он онкологически болен? Проведенная экспертиза дала верное заключение, что погибший умер от выстрела в голову и страдал онкологической болезнью. Степень болезни следователей уже не очень интересовала. В такие подробности они не хотели вдаваться и поэтому закрыли уголовное дело.
– Получается, что каждый следователь должен быть немного комиссаром Мегрэ, – покачал головой Лоусон, – или самим Дронго?
– Каждый следователь должен иметь голову на плечах и обращать внимание на мелочи, которые нужно контролировать, – возразил Дронго, – хотя это и сложнее всего. Ведь только в кино или в романах следователь занимается одним делом, комфортно рассуждая о преступнике и мотивах его преступления. А на самом деле в производстве любого следователя практически в любой стране всегда одновременно бывают десятки дел, которые он обязан заканчивать в установленные процессуальные сроки, и менее всего интересуют рассуждения и детали. Если все совпадает, он с чистой совестью отправляет дело в суд или закрывает его ввиду отсутствия состава преступления.
Эксперт заметил, как усмехнулась Вирджиния.
– Вы со мной несогласны? – спросил он.
– В любой работе рутина засасывает человека, – ответила она. – Хорошо быть независимым экспертом, как вы, и самому решать, как ему поступать. Но право выбора есть не у всех. Его еще нужно заслужить.
– Согласен, – кивнул Дронго, – но каждый человек должен выбирать себе судьбу. Я выбрал независимость и свободу. Возможно, если бы я остался на государственной службе, у меня были бы другие приоритеты и иное мнение.
– Не думаю, – ответила она, – вы выбиваетесь из обычного ряда.
– Спасибо, – буркнул Дронго.
Лоусон усмехнулся.
– Знаменитое обаяние известного аналитика… – сказал он. – Теперь я точно знаю, почему вы нравитесь женщинам.
– Им нравится мой рост, – пошутил Дронго.
– Интеллект, – снова вмешалась Вирджиния, – это всегда так интересно.
– Не отвлекайтесь, – ревниво заметил Лоусон, – лучше смотрите по сторонам. Мы уже въезжаем в Чайнатаун.
На Малбэрри-стрит они нашли нужный дом, на третьем этаже которого находилась квартира матери Чжан Сюли. Мужчины поднялись по лестнице наверх.
– Надеюсь, что мы не из иммиграционной службы, – спросил Лоусон, – или опять старый трюк?
– Нет. Мы сотрудники Министерства финансов и у нас есть некоторые вопросы к ее дочери, – пояснил Дронго.
Они подошли к дверям. Позвонили. Прислушались. Тишина. Постучали в дверь – ответом было молчание. Лоусон нетерпеливо постучал еще раз.
Открылась соседняя дверь, и вышедшая пожилая китаянка что-то сказала по-китайски. Лоусон покачал головой.
– Где они?
Китаянка, очевидно, плохо говорила по-английски, она замахала руками и что-то произнесла.
– Уходить. Магазин. Она уходить, – добавила по-английски пожилая женщина.
