— Хольст не может сказать, где он был во время убийств, или не хочет, — сообщила она Бриксу.
— Это неважно. Убийца — он?
Невзирая на тысячи километров, разделяющие их, и помехи спутниковой связи, Лунд отчетливо услышала в его голосе беспокойство.
— Не думаю.
— Господи, Лунд. То есть все усилия коту под хвост?
— Еще не знаю.
Они снова стояли в приемном покое госпиталя. Вокруг солдата без ног, которого она видела ранее, собрались врачи и медсестры.
— Рабен ничего нового не сказал?
— Повторяет одно и то же.
— Здесь постоянно всплывает имя Согарда, — солгала она. — Он оставался в лагере за главного, когда это случилось. Все должно было идти через него.
— Давайте-ка пакуйте свой крем для загара и возвращайтесь. Согарда мы вызывали еще раз и не добились от него ничего.
Лунд не отвечала, и поэтому Брикс окликнул ее:
— Лунд, вы там? Лунд?
Она не могла не смотреть. Постояв вокруг носилок, все разошлись, за исключением одной медсестры — девушки с печальными влажными глазами. Она медленно натягивала зеленую простыню поверх тела датского солдата, все выше и выше, и наконец закрыла его с головой. А он так хотел выжить, чтобы вернуться домой. Ему оставалась всего одна неделя в аду.
Перед ней возник Странге, закрыл собой душераздирающую сцену.
— Что говорит Брикс? — спросил он.
— Говорит, что нам пора лететь домой.
Странге надел на голову Лунд каску, аккуратно застегнул ремешки, посмотрел ей в глаза.
— Брикс прав.
Поговорив по телефону, он встретился взглядом с Рут Хедебю, которая наблюдала за ним из другого конца коридора. Они хорошо знали друг друга, к тому же она была умна и прочитать выражение его лица могла с любого расстояния.
— Леннарт, только не говори мне, что эта безумная авантюра не принесла результата. Мы что, действительно стреляли вслепую?
Брикс подошел к ней. Он не хотел, чтобы их слышали.
— Но ведь у нас самого начала были только догадки.
— Этого недостаточно. Мне каждую минуту трезвонят то из министерства, то из парламента, то из службы безопасности. Всем нужны новости.
Брикс кивнул.
— Они все надеются, что в деле наметился прорыв, — добавила Хедебю.
Он улыбнулся.
— Это так, Леннарт?
— Я уверен, что министр юстиции поймет…
— Бук висит на волоске. Не сегодня завтра он покинет министерское кресло.
Она протянула Бриксу газету, которую держала в руке. На первой полосе разъяренное лицо Томаса Бука, снятое в тот момент, когда он бросал свои бездоказательные обвинения.
— Не стоит на него рассчитывать.
— Пока я не могу сказать ничего определенного, — произнес Брикс.
— Этого тоже недостаточно. Мы сейчас как под микроскопом. Они следят за каждым нашим шагом.
— Нашла чем удивить. Что еще?
— А вот что, — сказала она, ткнув пальцем в его пиджак. — Ты не должен делать ничего без моего согласия. С этого момента больше никаких сюрпризов. Иначе я отстраню тебя от дела.
Брикс смотрел, как она уходит к себе, потом повернулся к Мадсену и спросил, есть ли новости.
Увы, новостей не было. Допрос офицеров ничего не дал.
— Если это не Хольст, — сказал Мадсен, — то у нас остается только Рабен.
— Как Рабен мог все это совершить? — раздраженно воскликнул Брикс. — Он сидел в камере.
К ним подошел оперативник с новым отчетом.
— Мы проверили покупки, сделанные от имени Пера К. Мёллера. Он не пользовался кредитной картой. Платил только наличными и покупал только у частных лиц. Нам еще повезло, что несколько человек оказались порядочными и прислали его матери квитанции об оплате, иначе следов было бы не найти.
— Что он покупал? — спросил Брикс.
— Пока нам известно о видеокамере, — сказал оперативник, читая список, — ноутбуке и «Справочнике анархиста» с инструкцией о том, как самому сделать бомбу. Все покупки были отправлены на один и тот же адрес — почтовый ящик, который арендовал Кодмани по просьбе Единоверца.
Брикс взял у подчиненного лист со списком.
— Он не пользовался именем Мёллера, чтобы снять жилье? Или арендовать место для хранения, например?
— Пока ничего такого мы не нашли. Но есть еще кое-что. — Он извлек из папки другой лист. — Мы выяснили, что тот мобильный телефон, которым привели в действие бомбу, был украден. А недавно с этого номера опять звонили.
— Откуда? — спросил Мадсен.
— Из района Рювангена.
— Из воинской части? — уточнил Брикс.
— Точно неизвестно, шеф, — ответил оперативник. — Сигнал был довольно слабый.
Брикс чувствовал, как не хватает ему присутствия Лунд.
— Как-то не сходится. Зачем преступнику звонить с этого телефона, если он понимает, что номер наверняка отслеживается?
— Все совершают ошибки, — предположил Мадсен.
Брикс подумал немного и распорядился готовить группу на выезд. И про себя решил, что Рут Хедебю знать об этом не обязательно.
— У них сегодня прощальная церемония, — напомнил Мадсен. — По тем убитым солдатам. Они будут недовольны.
Брикс глянул на часы, соображая, сколько сейчас в Гильменде. У Лунд оставалось в запасе совсем немного.
— Это я как-нибудь переживу, — сказал он.
«Лендровер» вновь ехал среди угрюмых скалистых холмов, разделявших госпиталь и лагерь «Викинг». Водитель получил приказ отвезти гостей из Копенгагена прямо в аэропорт при лагере «Бастион», откуда отправлялся самолет в Стамбул.
— Может, нам стоит задержаться ненадолго в «Викинге» и порасспрашивать там о Согарде? — предложил Странге, когда они тряслись на заднем сиденье. — Времени достаточно.
Лунд не восприняла эту идею всерьез. Армия четко обозначила границы дозволенного. Вряд ли их водитель и по совместительству охранник разрешит им остановиться в зоне военных действий.
— Расскажи мне, что происходит, когда вы получаете боевое задание, — попросила она Странге. — Я имею в виду спецназ. — Она посмотрела на него. — Что именно вы там делаете?
— В каком смысле? — спросил Странге. Как она и ожидала, желания общаться на эту тему он не испытывал.
— Как вы действуете? Как связываетесь между собой?
Он вздохнул:
— Я мало в чем участвовал. Честно.
— Просто расскажи!
— У нас это всегда была группа из пяти бойцов. Мы ездили в такие места, куда здравомыслящий человек не сунулся бы. В основном с целью разведки, не для боев. Это слишком рискованно.
