Йонас, потеряв интерес, вернулся к игрушечному бомбардировщику.
— Я пойду переоденусь, — сказал Ярнвиг и пошел вверх по лестнице.
Она дождалась, когда он скроется за дверью, потом пригляделась к варежке.
На варежке Йонаса никогда не было именной метки. Он никак не мог уронить ее у главного входа на территории части.
И это даже не метка — так, кусочек белой ткани, вероятно оторванный от носового платка. На нем шариковой ручкой выведено: «Йонас Рабен». Неровным, почти детским почерком, который она сразу же узнала.
Когда она вернулась в управление, Странге на месте не было. И на звонки он не отвечал. Лунд углубилась в бумаги, стараясь не встречаться с Бриксом и Кёнигом, который бродил по отделу убийств с выражением отчаяния на лице. С острова Слотсхольмен до управления уже донеслись слухи, будто политики недовольны тем, что служба безопасности скрыла от полиции возможную связь дела Драгсхольм с терроризмом. Как следствие, Кёниг мог лишиться поста, и потому он с еще большим усердием искал, на кого бы переложить вину.
Наконец Странге перезвонил ей.
— Когда я ухожу, не предупредив вас, вы всегда ворчите, — заметила она, прежде чем он успел вымолвить хоть слово.
— Не верю своим ушам. Все еще ревнуете?
— А вам бы хотелось?
— Конечно. К вашему сведению, я пытался найти кого-нибудь из команды Рабена. Не так просто, между прочим. Они как будто специально разбежались кто куда после «Эгира».
— И?
— Я бы с удовольствием съел на ужин пиццу. «Четыре сыра» или «Маргариту»?
Пиццу она любила, но не собиралась признаваться ему в этом.
— Так мы можем с кем-нибудь поговорить?
— Я заеду за вами.
Она ждала его перед зданием управления и неожиданно обрадовалась, увидев его черную неприметную машину. Он выскочил, с театральной галантностью распахнул перед ней дверцу.
— Клоун, — пробормотала Лунд, устраиваясь на пассажирском сиденье.
— Сначала вы, — сказал он, когда сел за руль. — Значит, Драгсхольм была адвокатом боевой группы?
— Думаю, да. Это надо будет подтвердить. Куда мы едем?
— Недалеко. К Давиду Грюнеру. Служил по призыву в подразделении Рабена. До армии был многообещающим пианистом. Окончил консерваторию.
Они двигались в сторону гавани.
— Сейчас работает смотрителем на подземной парковке в районе Исландс-Брюгге. Передвигается в инвалидной коляске. Его смена сегодня до десяти вечера.
Они остановились перед офисным зданием возле станции метро. Лунд вышла, осмотрелась, заглянула внутрь через стеклянную дверь.
— Вы уверены, что это правильный адрес? Как-то пусто.
— Его жена сказала, что это здесь. А жены никогда не лгут. Вы проверьте, что внутри, а я поищу другой вход.
Она вошла в здание. Почти сразу ее остановил скучающий охранник. Лунд помахала удостоверением, упомянула имя Грюнера и парковку. Он показал ей дверь у лифта, который не работал, судя по табличке. Ей пришлось идти пешком.
Два этажа вниз. Запах выхлопных газов и пыли.
Указатель на администрацию парковки. Она пошла по коридору туда, куда указывала стрелка.
Здесь почему-то остро пахло бензином, как на заправке.
За столом в крошечной каморке никого не было. На экране компьютера нотное письмо.
Она посмотрела вдоль коридора. В дальнем конце спиной к ней медленно брел человек в джинсах и зимней куртке цвета хаки.
И никакой инвалидной коляски.
— Эй! — крикнула Лунд.
Он обернулся.
Бородатое угловатое лицо, мускулистое тело. Она так удивилась, что на секунду потеряла дар речи.
— Рабен? Рабен!
Он бросился к дальнему выходу и скрылся где-то среди машин на парковке.
Она умела бегать. Но не так, как он. Когда она добежала до распахнутой двери, то увидела лишь черную машину Странге, съезжающую по пандусу. Лунд выбралась на открытое место между колоннами и махнула ему, чтобы он остановился.
— В чем дело? — спросил Странге, опустив стекло.
— Здесь Рабен. А Грюнера нет. Что тут вообще происходит?
Запах бензина становился все сильнее. Лунд посмотрела на ряды автомобилей. В глубине стоял микроавтобус «рено» с распахнутыми дверцами и включенными фарами.
Она двинулась к нему, Странге за ней.
— Звоните Бриксу, — сказала она.
— Зачем?
Она ругнулась, подошла к «рено», заглянула внутрь. С зеркала заднего вида свисал на цепочке новенький армейский жетон, разрезанный пополам.
— Вот зачем.
Странге все еще не звонил. Он смотрел на водительское сиденье, на котором лежал мобильный телефон.
Она обошла микроавтобус, открыла багажник. Он был завален пустыми пластиковыми канистрами. Проверять их не было необходимости. Резкий запах не оставлял сомнений в том, что находилось в них совсем недавно.
— Вы еще не дозвонились до Брикса?
Странге по-прежнему стоял у водительской двери.
— Вам лучше взглянуть на это, — сказал он.
— На что? Где, черт возьми, ваш человек?
Она подошла к нему. Дисплей мобильника на сиденье ярко светился. На нем были цифры, которые отмеряли секунды. Шел обратный отсчет.
Оставалось всего пять. Лунд следила, как они уходят, чувствуя свою тупость и беспомощность.
— Что это? — спросила она, когда вспыхнули четыре нуля.
Странге оглядывался вокруг.
— Не знаю…
Взрыв прозвучал едва слышно, словно где-то зевнул просыпающийся великан.
Лунд обернулась, посмотрела на вентиляционные решетки. И оставалась на месте, пока ее не схватила мощная рука Странге и не пробудили к жизни его яростные окрики.
— Бегите! — орал он, а из-за металлических решеток вырвалось огненное облако и покатилось, полилось по бетонным катакомбам.
И она побежала.
5
Среда, 16 ноября
18:34
Брикс прибыл из управления с целым эскортом служебных машин. К тому времени Лунд и Странге сложили более-менее точную картину того, что случилось. Давид Грюнер должен был заступить на дежурство в четыре часа дня. Микроавтобус и телефон принадлежали ему. Должно быть, кто-то напал на него, когда он выбирался из автомобиля со своей коляской, затолкал в маленькую комнатку в подвале и запер его там.
Брикс слушал их, шагая через парковку. Заходилась визгом сигнализация. Пожарные заканчивали свою работу, повсюду растекалась вода и пена. Из-за горького химического дыма было трудно дышать.
