Стальной взгляд Томсен нацелился на Лунд.
— Вы верите в это? — спросила она.
— Я ничего о тех событиях не знаю и поэтому спрашиваю вас.
— Половина местных нас ненавидела. Вторая половина говорила, что на нашей стороне. Беда в том, что никогда не знаешь, с какой половиной имеешь дело. И они переходили из одной половины в другую и обратно чуть ли не каждый день. О неоправданной жестокости мне ничего не известно.
— Кто-то тем не менее так зол на команду Рабена, что стал убивать оставшихся в живых.
Кулак Лисбет Томсен ударил по столу.
— Меня тошнит от вашей трепотни! Мы потеряли троих солдат. Они были моими друзьями. Хорошими людьми. Мужьями и отцами. Обвинения против них сняли!
— Томсен…
— Нет! Не хочу больше ничего слушать! Рабен, Мюг, Грюнер… они рисковали жизнью на войне. Пока люди вроде вас сидели в Копенгагене в своих теплых кабинетах и думали о том, что бы заказать на обед. Не смейте говорить о них всякие гадости. Не смейте!
— Ладно, ладно. — Лунд закрыла свой блокнот, хотя вопросы у нее еще оставались.
— Нет! — взвилась Томсен. — Не ладно! Мы гибли в том аду, выполняя приказ, а когда вернулись, нас же и обвинили в этом.
— Успокойся, Лисбет, — попробовал утихомирить ее старый швед. — Ей надо задать вопросы, только и всего…
— Там не было другой команды, — сказала Лунд.
Глаза Томсен сузились.
— Что? Ведь Рабен сказал нам, — закричала она, снова ударив кулаком по столу. — Он получил сообщение по рации…
— Все официальные отчеты подтверждают, что в тот день в районе, кроме вас, не было ни датских подразделений, ни других частей НАТО, — твердо проговорила Лунд. — Там были только вы.
— Хватит. — Томсен обхватила себя за плечи и опустила голову.
— Мы приехали сюда ради вашей безопасности. Думаю, вы и сами все понимаете. Ведь не просто так вы здесь прячетесь.
Шеф островной полиции слушал с нарастающим интересом.
— Прячусь? — воскликнула Томсен. — Я здесь живу, а не прячусь.
— Скогё не самое лучшее место для симпатичной молодой женщины… — начал швед.
— Я здесь живу, старина. Мне нравятся спокойные, тихие места. Так или иначе, я уже привыкла. Ну что… мы закончили?
Лунд отрицательно покачала головой:
— Нет. Я прошу вас посмотреть несколько снимков.
Она разложила на столе фотографии. Шведский полицейский поднялся со стула, чтобы ему было лучше видно. Лисбет Томсен тоже стала смотреть.
Анна Драгсхольм, изрезанная, привязанная к столбу в парке Минделунден.
Мюг Поульсен, висящий вниз головой, истекший кровью в клубе ветеранов.
Давид Грюнер, сгоревший дотла в своей инвалидной коляске.
Лисбет Томсен молчала, не отрывая глаз от снимков.
— Мы не хотим, чтобы такое случилось у нас на Скогё, — тихо сказал коп. — Помоги ей, Лисбет. Ради твоего дяди, мир праху его. И ради себя тоже. — Он поежился и показал на фотографии. — Уберите их, пожалуйста.
За полтора часа до начала пресс-конференции Эрлинг Краббе потребовал новой встречи. Бук заперся у себя, так как пребывал в смятении. Неопределенность была противна его натуре, и потому он ненавидел себя за нынешнее свое поведение.
Не обращая внимания на трезвонящие телефоны, он мерил комнату шагами. Раньше он достал бы свой любимый резиновый мяч, постучал бы им о стену, чтобы успокоиться и подумать. Но это осталось в прошлом. Он умел предсказать траекторию мяча, когда тот возвращался к нему после удара. И почти всегда безошибочно. К сожалению, в сфере государственного управления делать предсказания гораздо сложнее. Это оказалось намного более смутным, зыбким и скользким делом, чем он думал раньше.
— Краббе теряет терпение, — сказал Плоуг, протягивая ему свой мобильный телефон. — У него есть полное право просить о встрече перед пресс-конференцией.
— Не сейчас, — отмахнулся Бук.
— И что мне ответить ему?
— Скажите, что я говорю по телефону со службой безопасности.
Вошла Карина с большим белым конвертом в руке.
— Что сказал Кёниг? — бросился к ней Бук.
— Я не разговаривала с ним.
— Я же просил! Дайте мне его номер.
Она была в деловом черном костюме, белокурые волосы аккуратно причесаны, ни следа косметики на строгом лице. Что-то не так.
— Выкладывайте, — приказал он ей.
— У Драгсхольм не было романа с Монбергом, — произнесла Карина и бросила на Плоуга извиняющийся взгляд. — Роман с ним был у меня.
Карстен Плоуг застонал. Бук вообще потерял дар речи.
Нервно теребя кончик волос, она присела к столу.
— В тот вечер, когда он встречался с Драгсхольм, я находилась в той же гостинице. Монберг должен был делать доклад и попросил меня зайти, обсудить кое-что по работе.
— Карина, — попытался остановить ее Плоуг. — Прежде чем вы продолжите, попытайтесь понять, что теперь это дисциплинарный вопрос. У вас есть права…
— Да не будьте вы таким ханжой, Карстен! Вы хотите узнать правду? Извольте. У нас была связь, а потом я решила все закончить. Когда он попросил меня приехать в гостиницу, я думала, что он будет уговаривать меня возобновить отношения, но дело было не в этом. Мы встретились с ним в баре, уже после того, как он виделся с Драгсхольм. Он был очень расстроен. И пил слишком много. Мне стало тревожно за него.
Карина положила на стол Бука белый конверт, с которым пришла.
— С собой у него было вот это. Я не видела, что внутри. Мы обсудили какие-то мелочи по работе, потом я уехала.
— А Драгсхольм вы видели? — спросил Бук.
— Нет. И он ни разу не произнес при мне ее имя. Я тогда даже не подозревала, что он с ней знаком. — Она тщательно подбирала слова, чтобы Бук понял все правильно. — Монберг был подавлен. Сначала я думала, что он грустит из-за нашего разрыва. Но нет, в дальнейшем он как будто избегал меня, вызвал только один раз, накануне того дня, когда с ним случился сердечный приступ. — Тонким пальцем она притронулась к конверту. — Он попросил меня отправить этот пакет по почте. Я так и сделала. А сегодня пакет вернули. Монберг указал несуществующий адрес. И не сомневаюсь: он сделал это намеренно.
Бук взял вскрытый конверт и вынул оттуда голубую папку.
— Он получил эти документы от Драгсхольм, когда встречался с ней в тот день, — добавила она. — Я уверена.
Плоуг подошел и заглянул в бумаги через плечо Бука.
— Это материалы по делу об инциденте в Афганистане, — сказала Карина. — Должно быть, Драгсхольм передала ему копию. Там список солдат того подразделения, которых судили.
