— Я пришел сюда с намерением задать вам хорошую головомойку, но вижу, что на самом деле мне следует благодарить вас. Вы поступили правильно. Я сам поговорю с Краббе. Он никчемный человек и, что самое печальное, не догадывается об этом.
— На публике ему точно не следует выступать со своими тирадами. Во всяком случае, при мне.
Премьер-министр встал из-за стола, хлопнул Бука по спине.
— Краббе — теперь моя забота. — Он указал на документы. — А вы докапывайтесь до истины в этом деле.
Лунд стояла на берегу, среди тяжелого запаха крови и разорвавшейся бомбы, едва сдерживая ярость. Внедорожник припарковали фарами на воду и зажгли их все. Шведская полиция выслала с материка вертолетом подкрепление, и теперь здесь работали множество людей в форме и команды криминалистов в защитных костюмах. Были среди них и немногословные мужчины в штатском, которые всегда появлялись при первом намеке на терроризм.
А Лисбет Томсен, странная замкнутая женщина, была мертва. Флегматичные шведские копы, которых Лунд сочла деревенскими тугодумами, доставали ее по кусочкам из воды, и на глазах у них были слезы.
Странге опять говорил по телефону с управлением. На этот раз, похоже, с Бриксом. У самой Лунд не было ни терпения, ни желания ничего объяснять.
— Откуда мы могли знать, что она сбежит?
Ему приходилось трудно, но такое оправдание звучало смехотворно. Было ясно, что Томсен, с ее спецназовской выучкой и боевым опытом, воспользуется первой же возможностью. И Лунд сообразила бы это сразу, если бы могла отключить свои воспоминания. Но она видела только Странге, который бежал в лес с пистолетом на изготовку, навстречу неизвестной опасности.
Перк.
Призрак.
Такие тени были повсюду. Одна из них забрала Яна Майера, оставив вместо него пустую оболочку. Тяжелое чувство вины не отпускало Сару Лунд. Именно это неистребимое воспоминание заставило ее броситься в темный лес вслед за Ульриком Странге, славным человеком, который тоже был отцом. В тот миг у нее не было ни единой мысли о Лисбет Томсен.
Зато теперь она не могла выбросить ее из головы.
— Рабена здесь нет, — буркнул в трубку Странге. Он начинал злиться, а с Бриксом это всегда было ошибкой. — Возможно, он нашел другую лодку…
На берегу стало светлее от белых защитных комбинезонов. Один из криминалистов отчитывал пожилого шефа островной полиции за то, что они неправильно раскладывают на полиэтилен то, на что она не хотела смотреть.
— Ищем, — отбивался Странге от упреков начальства. — И мы, и шведская береговая охрана, и полиция, и флот.
Странге закончил разговор и подошел к ней.
— Служба безопасности требует встречи завтра же утром. Брикс говорит, что кто-то пробрался на склады Рювангена и стащил пять килограммов взрывчатки. Похоже, здесь он ее и использовал.
— Перк, — произнесла она утвердительно.
Лунд уже передала Странге то, что услышала от Томсен, но для них обоих эта версия пока казалась слишком абстрактной. Он нахмурился:
— Хм… Солдаты…
— Что? — встрепенулась Лунд.
— Иногда у них слегка сносит крышу. И тогда они начинают придумывать что попало. — Он постучал пальцем по коротко остриженной голове. — Героев, злодеев, всякий бред. — Странге вздохнул. — В Ираке я служил с парнем, который шагу не мог сделать без своих ритуалов. Когда он завтракал, соль и перец обязательно должны были стоять на своем месте. Если кто-то что-то проливал, только он мог убрать лужу. Свой автомат он держал каким-то особенным способом, даже в уборную ходил по правилам. Если он был вынужден что-то нарушить, то впадал в отчаяние и…
— Помогли ему эти ритуалы?
— Пожалуй, да. Сейчас он в банке работает. А историй о разных неуловимых отрядах или бойцах я и сам слышал немало. Все они были неправдой, частью игры. Томсен это понимала. Она вас обманывала.
— Я могла ее остановить. Если бы…
— Нет! — Это был один из редких случаев, когда она слышала, как он возвысил голос. — Хватит. В сарае нашли еще мешок с самодельной миной. Рабен соорудил…
— Рабен был в тюрьме, когда убили Анну Драгсхольм. И когда погиб Мюг Поульсен.
Теперь Странге злился уже на нее, и это тоже было ново.
— Зато он был рядом с Давидом Грюнером, когда тот сгорел. Так что без него не обошлось.
Она развернулась и пошла по тропе в лес.
— Лунд! — крикнул он ей в спину. — Сара!
Вдали от воды запах был не так силен, хотя знакомая суета на месте убийства — мужские голоса, вспышки света, беготня и громкие приказы — не оставляли ее и там. Это она, Лунд, принесла сюда, на тихий шведский остров, эти страшные приметы, это из-за нее погибла женщина, которая могла бы сейчас жить.
Ульрик Странге может возражать сколько угодно, но виноваты во всем этом были они. Она.
6
Пятница, 18 ноября
08:04
На следующее утро Лунд и Странге приехали в управление очень рано. В комнате для совещаний за стеклянной перегородкой уже сидели Брикс, Рут Хедебю и, как всегда озабоченный, Эрик Кёниг.
В телевизионных новостях убийства все еще приписывали террористам. Уже четыре жертвы, а полиция и служба безопасности так и не выяснили, кто стоит за Мусульманской лигой.
Странге выключил телевизор.
— О чем можно так долго болтать? — Он кивнул на трех людей за стеклом, увлеченных разговором. — И почему они нас не зовут?
Перед Лунд на столе лежали последние отчеты, но она только делала вид, что читает их. Она думала о своей жизни в Гедсере, о тех беззаботных днях, похожих один на другой, когда единственной ее заботой было отлавливать несчастных нелегалов. Что-то ей подсказывало, что скоро она снова этим займется.
— Может, соизволите сказать мне хоть слово?
Странге подтянул стул поближе к ней. Несмотря на короткую ночь, он не выглядел уставшим. А может, просто не подавал вида, сохраняя свою обычную энергичность и готовность в любую минуту приняться за новое задание.
— Что вы хотите от меня услышать?
— Да что угодно! Нам сейчас нельзя сдаваться. Мы только-только что-то нащупали. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Мы что-то нащупали.
— Ничего подобного. Мы умеем только находить новые трупы.
Точно так же было и с делом Бирк-Ларсен: то казалось, что убийца уже найден, а потом все запутывалось еще больше. И все оттого, что они постоянно натыкались на стену лжи, об этом кричал ей Майер, уже сидя в инвалидном кресле в госпитале. Им лгали все: политики, школьники, учителя, даже родственники и коллеги-полицейские, заботясь только о своих личных интересах и не думая об убитой девушке. И еще в одном прав Майер: они провалили дело, потому что были разобщены.
