Один из экспертов вытащил обрывок материи защитного цвета. Он обогрел по краям, обтрепался, но на темном фоне еще можно было разглядеть несколько цифр и букв: «369045–9 Пер К.».
— Это ничего не значит! — отмахнулась Лунд. — Необходимо сделать анализ ДНК. И что у него с зубами?
Прямо голыми руками она полезла в гроб, и патологоанатому пришлось прикрикнуть на нее, чтобы она не прикасалась к телу. Ее взгляд заметался по помещению с такой скоростью, что она не сразу смогла сфокусировать его. Пока не заметила Брикса и хорошо знакомое ей выражение его лица.
— Не может быть, что это Мёллер, — стояла она на своем. — Согард и капеллан не хотели, чтобы родные смотрели на тело. И откуда Рабен мог знать имя человека, погибшего три месяца назад?
Брикс ничего не говорил. Странге тоже молчал. Патологоанатом внимательно рассматривал свои ботинки.
— Я же не сошла с ума! — воскликнула Лунд, и голос ее сорвался на визг.
Добрую минуту стояла тишина. В открытую дверь пристройки Лунд видела, что Ханна Мёллер по-прежнему стоит у входа.
— Подготовьте отчет об анализах как можно скорее, — распорядился наконец Брикс. — И пусть будет поменьше шума. Мы и так стали посмешищем.
— Брикс!
Он всегда умел заставить ее замолчать одним взглядом. Лицо с резкими чертами оставалось неподвижным.
— Мы возвращаемся в управление, — сказал он. — Вы двое можете поехать в моей машине.
Время сказки на ночь. Йонас сидел на диване, прислонившись к ее плечу, и слушал истории о воюющих драконах. Ее слабые попытки шутить не веселили его. Наконец книжка закончилась. Луиза погладила сына по каштановым волосам, потянулась за одеялом.
— Пора спать. Скоро будет готова твоя новая комната, там будет очень красиво. Ты рад?
Он посмотрел на нее, и Луиза оказалась бессильна перед его чистым взглядом. Обмануть ребенка очень трудно. Да и жестоко.
— Почему они все ищут папу?
— Это такая игра. — Но иногда нужно обманывать, думала она. Особенно когда сам не знаешь правды. — Он играет в прятки — так же, как ты в детском садике.
Мальчик лег головой на подушку. Он спал на этом диване уже почти год, с тех пор, как они вернулись в Рюванген со съемной квартиры — Луиза больше не могла платить за нее, сестринского жалованья не хватало. Ничего, скоро у него будет своя кровать.
— Он сделал что-то плохое?
— Нет. Они просто хотят его найти. А когда найдут, мы снова будем ходить к нему в гости.
Его бело-голубая пижамка становилась ему мала. Нужно покупать новую. Расходы, расходы… Снова просить у отца она не хотела. Эта неопределенность угнетала их всех, так продолжаться больше не могло.
— Тебе понравился самокат, который подарил майор Согард? Завтра пойдешь на нем кататься?
Йонас нахмурился и ничего не ответил.
— Ну, спокойной ночи, сынок, — прошептала Луиза, поцеловала его теплый лобик и подоткнула с боков одеяло.
В кухне сидел отец. Он был в походной форме и высоких ботинках и жевал бутерброд, проглядывая разложенные на столе газеты.
— Полиция нашла священника, — заговорил он, подняв на нее глаза. — Он сказал, что Йенс увез его в лес, угрожая оружием.
Она с тревогой приложила палец к губам и торопливо прикрыла плотнее дверь в комнату, где засыпал Йонас.
— С Торпе все в порядке, — добавил Ярнвиг. — Йенс только ударил его пару раз, а пистолетом лишь пугал.
— Зачем он это сделал?
Отец посмотрел на нее так же, как в детстве, когда она была непослушным подростком и не понимала того, что казалось ему очевидным.
— Потому что он болен. Пойми это. Ладно, я вернулся, чтобы проверить, как вы тут. Лучше, если вы с Йонасом какое-то время не будете покидать расположение части. До тех пор, пока его не задержат.
Он вытащил из кармана берет, надел.
— Это приказ? — спросила она с сарказмом.
— Это просьба отца. Я беспокоюсь о тебе. И о Йонасе…
— Я хочу наконец знать, что происходит, папа! Мюг, Грюнер, Томсен, та женщина-адвокат. Украденная взрывчатка. Вас с Согардом постоянно вызывают на допросы.
— Ничего не происходит.
— А теперь еще Торпе со своими небылицами. Я не верю ни единому слову.
— Ты никому не веришь, — тихо сказал он. — В этом вся проблема. Идет обычное полицейское расследование…
— Нет! — Ее громкий крик мог разбудить Йонаса, но она уже не сдерживалась. — Это неправда. Йенс мне говорил. В Афганистане случилось что-то ужасное. И все, что сейчас происходит, как-то связано с этим…
Ярнвиг молча стоял в дверном проеме.
— Скажи мне, — взмолилась она.
— Тебе не нужно этого знать.
— Скажи!
— Погибло трое бойцов.
— Дело не в этом.
— Трое бойцов погибли из-за ошибки Йенса. Он был их командиром. Он принял неверное решение. Я бы тоже переживал в такой ситуации, как любой из нас.
— Значит, все из-за этого? Он просто чувствует себя виноватым?
— Пора тебе понять, что ты не знаешь своего мужа по-настоящему. Он не…
— Что? Не тот зять, о котором ты мечтал? Всего лишь обычный солдат, а не офицер, с которым ты мог бы выпивать за одним столом?
— Есть вещи, о которых я не имею права говорить…
— Или не смеешь?
Она повернулась к нему спиной, посмотрела на пирамиду из коробок, приготовленных к переезду в подвал, где так прилежно работал в свое свободное время Согард. Рюванген — это тюрьма, пусть и приятная по большей части. А ее обитатели заняты тем, что строят стены все выше и выше.
— Я думаю, тебе лучше уйти, — отчеканила Луиза Рабен.
Ярнвиг рассердился на нее. Это случалось нечасто. Он вернулся в кухню, взял ее за плечи, заставил посмотреть ему в глаза.
— Однажды ты ударил маму, и она ушла от тебя, — сказала Луиза медленно и нарочито спокойно. — Я поступлю так же.
— Я был хорошим мужем! И не по собственной воле уехал воевать через месяц после твоего рождения.
— Тогда не было войны. Кстати, Йенс тоже уехал не по собственной воле. Его послал туда ты.
— Нет! У него был выбор. Он пошел добровольцем.
Нахлынули воспоминания: прощание со слезами на глазах, крошечный Йонас в коляске, чувство одиночества, растущее в душе.
— Он хотел поехать, Луиза. Он умолял меня. И умолял не говорить тебе.
— Ты лжешь.
— Говори обо мне что хочешь, но только не это. — Он убрал руки с ее плеч. — Я никогда тебе не лгал. Йенс хотел уехать. Я пытался его переубедить, но он и слышать ничего не желал. Он сказал, что это… его долг.
