Я не успела придумать дальше, потому что распахнулась
дверь санузла и оттуда вышла девушка в одних трусиках, голову ее украшал тюрбан
из рваного полотенца.
– Навставали тут, – заругалась она, – не
пройти. Че у двери топчетесь?
– Ну ваще, ты даешь, – нахмурилась Марина, –
Ленка, хоть прикройся!
– Жарко, – заявила та, направляясь в комнату.
– Без стыда совсем, – укорила Марина, – чужой
человек пришел!
– Я у себя дома, – огрызнулась Лена и исчезла.
– Ваша дочь? – завязала я разговор.
– Никогда, – отрезала Марина, – слава богу, у
меня детей нет. Это соседка, Ленка.
– Здесь коммунальная квартира? – поразилась я.
Марина сложила руки на груди.
– А жить как? Я больная, работать долго не
могу! Только начну шваброй по полу шкрябать, голова кружится, кровь приливает,
давление скачет. Ведро с водой не поднять, а жрать охота! И мамоньку кормить
надо! Лекарства ей покупать! Мама у человека одна! Дай еще сотняшку! Вишь, как
нам плохо? Пустила за деньги Ленку пожить, а та не платит и хамит. Голая из
ванной выскакивает. Из-за нее мамочка в деревню укатила! Нервы не выдержали!
По опухшим щекам алкоголички поползли две
мутные, как капли самогонки, слезы.
– А не бреши-ка. Все она врет! Вы из собеса? –
закричала Лена, выскакивая из комнаты.
Я опять не успела ответить, жиличка,
натянувшая джинсы и ярко-красный свитер, с пулеметной скоростью затараторила:
– Ни слова правды от Маринки не услышите!
Первого числа за ее халупу я шесть тысяч рублей отдаю, ни разу не задержала! А
она деньги схапает и через два дня начинает: плати за воду, много льешь, добавь
на газ, ты картошку варишь. А электричество? Я за весь счетчик вношу!
– Это по справедливости! – взвизгнула Марина.
– Мне свет не нужен, спать ложусь рано, а ты до утра колобродишь! Всю кухню прокурила!
– У тебя там дерьмом несет, – завизжала Лена,
– я от вони спасаюсь! Кто у меня платок украл?
– Я?
– Ты!
– Сука!
– …!
– …!
– Прекратите! – прикрикнула я.
– Она первая начала, – не успокоилась Лена.
– Это Ленка хай завела, – в унисон подхватила
Марина.
Меня стало подташнивать, но я посоветовала
девице:
– Елена, если вы не можете найти контакт с
хозяйкой, смените квартиру! Это легко сделать хоть сейчас!
– Я заплатила за январь, – почти мирно ответила
Лена, – и мне удобно здесь, рынок через дорогу, на работу за минуту добегаю.
Маринка не плохая, с ней договориться можно, но пьет, отсюда и беда!
– А ты наркоманка! – вскипела Марина.
– Я?
– Ты!
– Сука!
– …!
– …!
Понимая, что происходящее начинает напоминать
день сурка, я открыла кошелек.
– Марина!
– Ась? – отвлеклась от скандала хозяйка.
– Видите купюру?
– Тыща! – воскликнула алкоголичка.
– Вы ее получите, если скажете, где находится
сейчас Анна Королькова.
– Деревня Ивановка, – мигом выпалила хозяйка,
– от Москвы недалеко!
Я протянула Марине ассигнацию.
– Теперь назовите улицу и номер дома и по
какому шоссе из столицы туда ехать?
– Там один проспект, – заржала пьянчуга,
хватая «гонорар» и кидаясь в комнату, – от магазина до старого кладбища! А изба
последняя, за ней овраг! Про шоссе не помню, то ли на север, то ли на юг! Ну,
покедова!
– Вы уже не молодая, а наивная, – протянула Лена,
когда дверь за хозяйкой захлопнулась, – она ж вас обманула! А кто такая
Королькова?
– Мать Марины, – пояснила я.
– Бабка?
– Да уж не девочка, – вздохнула я, – ей немало
лет.
Лена схватила меня за руку и с заговорщицким
видом прошептала:
– Она давно померла!
– Королькова? – уточнила я.
– Мамашка Маринкина, – кивнула Лена.
– Зачем же дочь говорит, что мать в деревне?
– А пенсия? – фыркнула Лена. – Бабке она
положена, там хорошая сумма набегает, несколько тысяч. Знаете, че Маринка
придумала? Над ней, в сто восемьдесят седьмой, бабулек живет, тетя Рая. Вот они
и сговорились, каждый раз, когда пенсию приносят, баба Рая тут поджидает,
покажет паспорт доставщику, он ей рублики и вручает, а потом они с Ленкой чужой
приход делят.
– Неплохая идея, – кивнула я, – но, думаю, вы
ошибаетесь. По документам Раисы пенсию Корольковой не дадут!
– Мозг нагрей, – посоветовала Лена, – она не
свой паспорт показывает!!
– Если Королькова умерла, то загс, выдавая
справку о смерти, аннулировал бы паспорт покойной, сообщил в собес, и выплаты
не было бы, – разъяснила я.
– Наивняк, – с жалостью усмехнулась Лена, –
совсем жизни не знаешь! Не так умные люди поступают! Бабку из Москвы увезли,
паспорт себе оставили. Она в деревне померла, там земли много, не город,
закопали под елкой и забыли. Никаких справок не надо, для государства она
живая, соседка ейные рублики получает! Супер-пупер всем!
Я не поверила Лене:
– Интересно, но фото в паспорте другое!
Лена взъерошила рукой влажные волосы:
– Документ ей хрен знает когда выдали, на
снимке она еще ничего себе тетка, вполне приличная. А через годы она старухой
стала, на карточку ваще не похожа! Кто их, старперов, друг от друга отличит? Вы
с бабой Раей потолкуйте, она много чего знает! В отличие от Маринки
положительная, не пьет, не курит!
– Только пенсию ворует, – не утерпела я.
– Государство виновато, – резонно заявила
Марина. – На подачку от правительства не прожить, вот и крутятся старухи!
Хорошо, если дети помогают! Но у многих они, как Маринка, не просыхают!
Приходится выживать самостоятельно.
– Я хочу продолжить разговор с Мариной, –
вздохнула я.
