– Конечно, можете не спешить.
Лев ушел, Анна Львовна тихо сидела на заднем
сиденье, шофер выглянул в окно и, подмигнув медсестре, сказал:
– Ну что, опять с дурами бабками поедем?
– Как вам не стыдно! – возмутилась Алиса.
– Чего сказал-то? – набычился водитель.
– Она не дура, просто пожилая женщина, –
сердито заявила медсестра, – еще неизвестно, какой сам к семидесяти годам
станешь!
Бомбила сплюнул на мостовую:
– Я никого не обзывал. Вчера этот мужик отсюда
другую старуху увозил, в деревню, название стебное – Дураково-Бабкино, я чуть
со смеху не умер, когда услышал. Может, и эту он туда же повезет? Хорошо бы,
путь не близкий!
– Вчера? – удивилась Алиса. – Вы что-то
путаете!
– Уж не идиот, – отрезал шофер, – тоже старуха
была, в красной шапке не по возрасту. Все причитала: «Как жить буду? Ой,
страшно!» А он ей в ответ: не беспокойтесь, Равиля Шамс… Бамс… отчество мне не
выговорить!
– Шамсудиновна, – подсказала Алиса.
– О! Точно! – обрадовался водитель. – Короче,
она бухтела, мужик ее успокаивал, мне хорошо заплатил. А сегодня гляжу, он
новую старушонку везет!
Тут из дверей вынырнул Лев, и беседа
прекратилась.
– Равиля Шамсудиновна это Ахметшина, –
уточнила Алиса. – Вот какой у Корольковой сын оказался! Сделал втихаря доброе
дело! Я ведь…
Медсестра замолчала, потом воскликнула:
– Если больше не нужна, то пойду, на посту
никого нет!
– Корольков не говорил, где живет? – спросила
я.
– Нет, – после колебания сообщила Алиса.
Глава 14
Выйдя из ординаторской, я пошла по коридору и
увидела Алису, которая сидела за столом, перебирая какие-то бумаги.
– Огромное вам спасибо, – сказала я.
– Не за что, – приветливо отозвалась девушка.
– Скажите, вы не пытались встретиться со Львом
после того, как он забрал мать?
Алиса молчала.
– Пожалуйста, – взмолилась я, – мне крайне
необходимо найти Анну Львовну!
Медсестра отложила листочки:
– Ну ладно! Только не подумайте, что я вешаюсь
мужикам на шею!
– Что вы, никогда! – заверила я.
Алиса навалилась грудью на стол.
– В день, когда Анну Львовну выписывали, я
Льву свой телефон дала и предупредила: звоните в любое время, прибегу укол
сделать или массаж.
– Вы проявили редкостную доброту! – похвалила
я медсестру.
Алиса махнула рукой:
– А толку? Он, конечно, поблагодарил, но было
понятно, спасибкает из хорошего воспитания. Тут я совсем обнаглела и у него
номерок попросила.
– И он дал?
– Нет, – грустно призналась Алиса, – видно, я
ему не понравилась. Вежливенько меня на три буквы послал, нет, он, конечно, не
матерился, сказал: «Я вам сам звякну!» Но, конечно, ни разу мне не позвонил.
Я вышла из клиники и, стараясь не попасть
замшевыми сапожками в грязь, пошла к парковке. Очень часто теща ненавидит зятя,
а тот платит ей той же монетой, на эту тему есть масса анекдотов. Но иногда
бывает наоборот, неприязненные отношения складываются у дочки и родной матери,
а зятя она зовет «сыночек». Вероятно, Лев тот самый художник или скульптор, с
которым связалась Марина. Хотя, нет, Раиса Матвеевна утверждала, что любовник
младшей Корольковой пил. Может, Лева воздыхатель, который тщетно ухаживал за
непутевой девушкой, нравился ее маме, и именно ему Анна Львовна и позвонила из
больницы? Хотя, она же потеряла память! Что-то не складывается.
А вдруг дело обстояло так: Лев звякнул Анне,
не застал ее дома, стал волноваться, кинулся искать Королькову, обнаружил ее в
клинике и увез к себе, не предупредив Марину?
Я села за руль. Если Королькова страдает
амнезией, то ей никогда не вспомнить про тайник. Откуда тогда взялся кубок? А
если Анна Львовна в здравом уме и твердой памяти, то почему она исчезла из
дома? Кто такой Лев? Он явно не чужой человек. Доктор-пофигист прав, о
посторонней старухе так заботиться не станут, эндопротез не копеечная вещь.
Есть еще одна заноза, Марина обманом забирает пенсию Корольковой, почему
алкоголичка не боится возвращения матери? Похоже, она уверена, что Анна Львовна
не переступит порог с вопросом:
– Доча, куда девается моя пенсия?
Сказочка про дом престарелых не выдерживает
никакой критики. Я не знаю, какие порядки в интернатах, где проживают одинокие
старики, но полагаю, что их выписывают из старой квартиры и только потом ставят
на учет в приюте. Значит, пенсию Корольковой если и принесут, то по адресу
интерната. Так, надо звонить Водоносову, мне необходима его помощь.
По телефону Сергея Петровича ответил женский
голос:
– Муж не может подойти.
– Простите, я думала это мобильный, не
предполагала беспокоить Сергея Петровича дома, – извинилась я.
– Вы не ошиблись, позвонили по сотовому, –
тихо сказала дама, – Сережа умер.
Я опешила и замолчала.
Послышалось шуршание, потом прозвучал грубый
баритон.
– Кто ищет Водоносова?
– Знакомая.
– Это фамилия или имя? – схамил мужчина.
– Мне этот номер дал Сергей Петрович, – с
возмущением сказала я, – у нас с ним дело.
– Вы не поняли? Он умер.
– Вы шутите? Я недавно с ним встречалась, он
не жаловался на здоровье, выглядел замечательно.
– И где вы виделись?
– На конспиративной квартире, – от
растерянности я сказала правду.
Из трубки снова раздался треск, потом
прорезался визгливый тенор:
– Девушка, в семье горе, если вы по поводу
похорон, то звоните на работу Марченковой Тамаре, у нее вся информация.
– Дайте номер, – попросила я.
До Марченковой мне удалось дозвониться лишь
через полчаса.
– Приемная, – устало прозвучало из трубки.
– Я по поводу похорон Водоносова, скажите…
