Марлена Сергеевна раскрыла пластмассовый,
похожий на мыльницу очечник, добыла оттуда очки в золотой оправе, посадила на
нос и бормотнула:
– Лицо ваше вроде мне знакомо.
– Помните Афанасию Константиновну?
Марлена Сергеевна замерла, потом осторожно кивнула.
– Да.
– Я ее внучка Даша!
Кирпичникова сняла очки, протерла стекла
замшевой тряпочкой, вернула их на место и заявила:
– Она меня всегда в шахматы обыгрывала!
Я оперлась локтями о ее стол:
– Вы путаете. Фася обожала карты, с ней нельзя
было играть ни в преферанс, ни в покер, ни в бридж. У нее была великолепная
память, она в секунду просчитывала все ходы и ловко жульничала. Понимаю, что
вам трудно мне поверить, но я и впрямь родственница вашей коллеги.
– Допустим, – кивнула Марлена Сергеевна, –
насчет карт вы правы. Афанасия меня вечно в дураках оставляла. И к шахматам она
не приближалась. Если хочешь узнать, не врет ли твой собеседник, спроси его о
бытовых мелочах. Так вы ученый или дело в другом?
– В другом, – ответила я, – на самом деле я
работаю частным детективом.
– Версия номер два, – неожиданно улыбнулась
Кирпичникова, – явление третье. Те же действующие лица и сыщик.
– Сейчас я занимаюсь одним делом, которое
уходит корнями в прошлое, – я решила не обращать внимания на подколы. – Вы
тесно дружили с Фасей?
– Общались!
– Знали Анну Королькову?
– Кого?
– Жену Игоря, сына Афанасии.
– Нет, мы столь близко не пересекались, –
холодно пояснила Марлена Сергеевна, – состояли в хороших рабочих отношениях.
Тогда при заводе была не нынешняя жалкая медсанчасть, а целая клиника. Афанасия
трудилась в зубоврачебном кабинете, а я была медсестрой у хирурга. Встречались
мы во время пятиминуток или когда кто-нибудь торт на день рождения купит и
персонал в ординаторской чай пьет. Афанасия Константиновна слыла хорошим
врачом, к ней всегда теснилась очередь, с коллегами она была мила. Но это все,
никаких эксклюзивных сведений я не сообщу! Очень много лет прошло, а меня к
старости память стала подводить!
– Жаль, – расстроилась я, – думала, вы
расскажете, кто такой Ричард Львиные ноги!
Кирпичникова вскочила.
– Кто?
– Ричард Львиные ноги, – повторила я, весьма
удивленная реакцией дамы.
Марлена Сергеевна опустилась в кресло.
– Ты внучка Фаси!
– Я пытаюсь вам объяснить это последние
четверть часа, – не вытерпела я.
– Но теперь я верю! Про Ричарда знали только
мы! Впрочем, еще и Алевтина. Значит, ты Фасина кровь! А от кого?
– Извините? – не поняла я вопроса.
– Кто твой отец? Игорь или Юрий?
– Вроде Игорь, – машинально ответила я. –
Наверное, сейчас вы вновь примете меня за самозванку, но бабушка не
рассказывала мне ничего о моих родителях. Я до последнего времени считала, что
родилась от ее дочери, Елены Ивановны… Постойте! Какой Юрий? У Афанасии был
один сын с не очень хорошей репутацией!
Глава 23
– Ох, деточка, извини старую дуру, – вдруг
запричитала Марлена Сергеевна, – порой я чушь несу. Семьдесят пять скоро
исполнится, пора уму за разум заехать! Чего я болтаю? Конечно, у Фаси был только
Игорек.
Но это прозвучало фальшиво, а руки
Кирпичниковой затряслись.
– Марлена Сергеевна, – взмолилась я, –
помогите! Чем дольше я копаюсь в прошлом бабули, тем больше тайн вытаскиваю за
хвост, но клубок так и остается неразмотанным.
Старушка уставилась немигающим взглядом мне в
переносицу, а я пыталась объяснить, насколько мне важно узнать секрет Афанасии.
В конце концов аргументы закончились, и я замолчала.
Марлена Сергеевна вдруг сказала:
– Я пришла сюда на работу в шестнадцать лет. Я
из многодетной семьи, десять братьев и сестер, пьющий отец да мама с
подорванным здоровьем. Я поступила в медицинское училище, имела далекоидущие
планы, мечтала стать хирургом и, несмотря на юный возраст, обладала острым
умом. Сообразила, что у всяких там профессоров-академиков есть сыновья и дочки,
они их в институты пристроят, где имеют знакомства! Простой девчонке из рабочих
высшее образование не получить!
Я кивала в такт словам Кирпичниковой.
Встречаются порой подростки, которые четко
знают, как поступить, чтобы добиться успеха.
Марлена Сергеевна принадлежала к этой
категории молодежи, впрочем, в те далекие годы ее звали просто Мара. Девочка
узнала, что в вузах есть так называемая рабочая квота. Пролетариев отправляло
учиться предприятие, такие абитуриенты формально сдавали вступительные
экзамены. Главное было не получить на испытаниях двойку, и добро пожаловать в
студенты. Но став дипломированным специалистом, нужно было вернуться на свой
завод и отработать там не меньше пяти лет. И еще одно, парень из горячего цеха
не мог претендовать на юридическое образование, должен был поступать в институт
стали и сплавов и приобретать инженерную специальность. Если же отчаянно хочешь
стать адвокатом, никто тебе не запрещает, иди в соответствующий вуз, но на
общих основаниях.
Марлена после восьмого класса отправилась в
медицинское училище и, перейдя на второй курс, оформилась на завод Байкова
сначала санитаркой, а затем, получив диплом, стала работать в процедурном
кабинете.
Это сейчас у предприятия осталась крохотная
медсанчасть, где сотруднику в случае необходимости могут оказать лишь первую
помощь, а потом вызовут «Скорую». Во времена юности Мары здесь существовали
своя больница и поликлиника. Оборонное производство процветало, директор создал
для служащих все условия, на территории работали Дом культуры, столовая,
магазин, парикмахерская, библиотека, детский сад и клиника, в которой работали
опытные врачи. К гинекологу Марии Андреевне ехали со всей Москвы, у
рентгенолога Давида Сергеевича был уникальный глаз, различавший на снимках практически
невидимые тени, а протезист Афанасия Константиновна делала коронки, которые
ничем ни по виду, ни по ощущениям не отличались от родных зубов.
