— Чего же ты хочешь? — отрывисто спросил он.
Бетани сразу поняла, что этим вопросом он провоцирует ее на очередную затяжную ссору. Он смотрел на нее, будто читая ее мысли, словно понимая, что она по-прежнему не до конца ему открылась.
Бетани вдруг подумала, что могла бы тоже признаться ему в любви и их отношения наладились бы. Она могла бы позволить себе стать беспомощной, честной и открытой. Она могла бы рискнуть всем сразу.
Но как забыть мучительные годы в браке? Сколько раз она признавалась ему в любви, а он лишь улыбался в ответ и затем пользовался ее отчаянием, чтобы заставить исполнять его приказы. Сколько бессонных ночей провела Бетани, терзаясь ужасным горем и пытаясь избавиться от любви к Лео.
Как она может довериться этому человеку, если так и не научилась доверять самой себе? Может ли она позволить себе стать еще уязвимее?
«Ничего хорошего у нас не выйдет», — мрачно подумала она, пристально глядя на Лео. Сквозь пелену слез его карие глаза казались ей мерцающими.
— Скажи, чего ты хочешь, — хрипло произнес он, будто ему тоже было больно. — Скажи мне, и я все сделаю.
Бетани хотела очень многого. Всегда хотела. Но она слишком устала от бесконечных выяснений отношений и неудач. Она так часто уступала Лео, что опасалась, что больше ничего не сможет ему дать. Сейчас она желала, чтобы между ними установилось некое подобие перемирия.
— Я хочу развода, — прошептала она и увидела, каким холодным стал его взгляд. Лео побледнел и с силой сжал губы.
Будет лучше, если она откажется от любви к Лео, а не доверится ему снова, чтобы потом наблюдать, как он втаптывает в грязь ее чувства, пока у нее не останется ничего, даже капельки надежды.
Глава 12
Продолжая стоять в спальне Бетани, Лео почувствовал, что все вокруг него закружилось. Его сердце стучало так громко, что его биение отдавалось эхом в ушах. Он никак не мог вдохнуть полной грудью.
Он не мог поверить, что Бетани так безапелляционно требует развода. Для него было непостижимо, что после всего, что между ними было, она по-прежнему хочет с ним развестись. Ведь чувства между ними еще не остыли. Он не мог смириться с тем, что она намерена от него уйти. Он взбунтовался при одной мысли об этом.
Он сказал, что любит ее, но она никак не отреагировала. А ведь раньше его признания в любви преображали Бетани: она улыбалась, смеялась, светилась изнутри. Он не понимал, как смириться с печальной реальностью и не допустить, чтобы его сердце разорвалось от горя.
Она сказала, что, если бы он ее любил, не тратил так много времени на то, чтобы ею манипулировать. Ее слова до сих пор отзывались эхом в его мозгу. Истина оказалась неприятной.
«Посмотри, что с нами стало…»
Он почувствовал, как его пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.
Бетани не нужно озеро. Лео не желает становиться таким, как его отец, который построил монумент любви, хотя никогда не испытывал подобного чувства. Лео не хотел, чтобы Бетани жила затворницей, несчастной и покорной. Он не желал, чтобы женщина, которая разрушила его представления о мнимом счастье и научила любить, заставляя воодушевляться при виде ее едва заметной улыбки, в конечном счете окончила жизнь как его мать. Лео не намерен изменять Бетани и подгонять ее под стандарты той женщины, которая годится ему в жены. Он не хочет, чтобы удача покидала его жизнь. И он не желает, чтобы у его детей было такое же детство, как у него.
Нет. Лео подобного не допустит.
И пусть он не хочет в этом признаться, гордость не позволяет ему отпускать Бетани. Он должен заставить ее остаться с ним, вне зависимости, что Бетани ему наговорила. Возможно, он не поверил, что у нее не осталось к нему никаких чувств, как она утверждала, но гордость побуждает его противостоять Бетани.
«Я слишком долго думал только о своей наследственной гордости», — пришла ему в голову вдруг.
Как только Лео забудет о гордости, сразу же отчетливо увидит бледное, залитое слезами лицо Бетани. Неужели он совсем ее не любит, если готов сделать своей пленницей, наплевав на ее желание уехать? Чего он хочет больше — держать ее при себе или сделать счастливой?
Лео стал ненавистен себе за то, что потратил так много времени на ответ. Ему было крайне нелегко принять единственно возможное решение.
«Такой уж я человек», — с горечью подумал он. Бетани обвиняла его в эгоизме. Он действительно всегда относился к ней как властный манипулятор, действующий исподтишка. Она снова и снова бросала ему эти обвинения, а он отмахивался от них, говоря себе, что подобные качества нужны ему для исполнения своих обязанностей. На самом же деле Лео манипулировал Бетани только оттого, что не хотел ее отпускать.
Он желал, чтобы она была с ним всегда.
Смотря на Бетани, он не мог думать о других женщинах. Ни одна женщина, кроме нее, не была ему так желанна. Только Бетани. Он просто хотел удерживать ее рядом с собой под любым предлогом. Он боялся, что без нее погибнет под сокрушительным весом многовекового наследия своей семьи.
Лео выдохнул и дал себе время, чтобы до конца осознать правду. Правду, которую он всеми способами скрывал даже от самого себя.
Бетани — единственная, кто относится к Лео как к обыкновенному мужчине. Но вместе с ним она не будет счастливой. Теперь Лео это отлично понимал. Она страдает, продолжая жить в замке, поэтому Лео не может допустить, чтобы ей было плохо.
Он должен ее отпустить. Он не знал, как заставит себя с ней расстаться, ибо инстинктивно понимал, что должен предотвратить ее отъезд любой ценой. И все-таки он обязан ее отпустить.
* * *
Бетани не осознавала, что уселась на пол, пока не подняла глаза и не увидела, что перед ней стоит Лео и смотрит на нее со странным и непонятным выражением на лице. Взглянув на него, она почувствовала себя некомфортно. Она понятия не имела, как такое случилось. Она помнила, что потребовала у него развода и Лео отошел от нее в сторону. Вот тут-то у нее, наверное, и сдали нервы.
Каким-то непостижимым образом она почувствовала, что не осталось никакой надежды на их счастливое будущее. Все закончилось. Отношениям между ними пришел конец. Бетани свободна. Она может идти куда захочет и делать что вздумается.
У Бетани сложилось такое ощущение, что она умирает.
— Ты упала? — спросил он далеким и чужим голосом.
Возможно, теперь, когда между ними все кончено, Лео действительно стал для нее чужим. Бетани попыталась облизнуть губы и что-то ему ответить, но у нее ничего не получилось.
— Тебе нездоровится? — спросил он, подходя к ней и выгибая изящную бровь. Бетани пришлось моргнуть, чтобы сфокусировать взгляд. И в этот момент она поняла, что слезы по-прежнему текут по щекам.
— Я хочу отсюда уйти, — прошептала она, и у нее сдавило горло. От избытка эмоций и жгучих слез у нее перехватило дыхание, из груди рвалось рыдание. — Я хочу быть свободной. Только и всего.
