– Глупо вышло, – согласилась я. – Понимаете,
мне хотелось проверить, повторит ли радист откровенно дурацкую фразу. Он ведь
закончил школу и обязан помнить, после какого события началась Первая мировая
война.
– Они сейчас знают только про секс и
компьютер, – насупилась пожилая женщина, – книг не читают, хорошую музыку не
слушают. Вон, посмотрите, журналы лежат. Чему в них учат? «Как уложить мужчину
в постель», «Сто необходимых мелочей для лета», «Купи лучшую машину». Мир катится
в пропасть!
– Вы здесь каждый день работаете? –
сочувственно спросила я.
– По двенадцать часов. Получаю процент от
продаж и только из-за бедности согласилась развратом торговать, – объяснила
старушка.
Я сделала участливое лицо, а про себя
подумала: принципиальность человека частенько рассыпается в прах при встрече с
материальной составляющей жизни. Но если ты продаешь ради собственной выгоды
«разврат», то не ругай его, он же твой кормилец.
– Наверное, вам мешают люди, которые постоянно
пользуются телефоном? – спросила я.
Продавщица выровняла стопку газет «Желтуха».
– Сюда богатые приезжают, их сразу у порога
врач встречает, мало кто за трубку хватается. Сегодня только вы. А вчера
несколько абсолютно бесцеремонных людей заявились.
– Бесцеремонных? – переспросила я.
– Ну да, – поморщилась бабуля. – Один парень
на весь холл орал: «Где взять направление на анализ мочи?» Фу! Мог бы и потише
про такое спрашивать. Не успел он уйти, как девица подлетела, юбка до пупа,
волосы в разные стороны, вместо кофты – лоскут с пятак, а духами так облилась,
что я чуть не задохнулась, кашлять стала. И она мне замечание сделала: «Если
туберкулезом болеете, умирайте дома. Наплюете палочками Коха на газеты – других
отравите».
– Мило! – усмехнулась я.
– В нашу с вами юность молодежь уважала
старших, – сказала бабушка.
Мне совсем не понравились ее слова про общую
юность. Неужели я выгляжу на восемьдесят лет?
– А затем курьер приплелся, – продолжала
возмущаться бабка. – Он на радио звякнул и попросил какой-то ужас объявить:
тело, вскрытие… Вот уж кошмар! Намного хуже того, с анализом мочи. Я ему
выговорила: «Как вам не стыдно! Больным в палатах про такое слушать
противопоказано». А он в ответ: «Я курьер, просто передаю, что приказали».
Я вытащила кошелек.
– Куплю у вас журналов на тысячу рублей.
Постарайтесь подробно описать курьера.
Пенсионерка посмотрела на деньги.
– Уж не молодой человек. Пьяница!
– От него пахло алкоголем?
– Нет, но для посыльного он возрастом не
подходит. На побегушках либо совсем молодые, либо пылью времен припорошенные
бегают. А ему лет сорок, самый расцвет. Значит, нормальную профессию не
получил, ремеслом не овладел, следовательно, выпивоха. Внешность я не помню:
кепка, очки, борода.
– Он вам не представился?
– Я со всякими не знакомлюсь и никому не
советую, – гордо объявила бывшая учительница истории.
– Значит, курьер просто поговорил по телефону
и ушел… А куда, не видели?
Пенсионерка снова покосилась на тысячную
купюру.
– Не скажу, просто пошел. Какие журналы вы
хотите?
– Оставьте их на прилавке, – отмахнулась я, –
спокойно продавайте еще раз.
…Едва Лида открыла дверь, как я сунула ей
коробку с обувью.
– Вот! Держи!
Горелик не постеснялась сразу поднять крышку.
– Красивые, – оценила она покупку. – Жаль,
сгниют, в гроб обычно попроще берут. Хотя, у богатых свои причуды, у нас, у
нищих, свои критерии. Чай будешь?
– Да, – кивнула я и пошла на кухню.
Там за большим круглым столом неожиданно
обнаружились две девочки. Я хорошо знала и ту, и другую: Ася Павлова и Карина
Гор, закадычные подружки Ирины.
– Здрассти, тетя Даша, – всхлипнула Ася.
– Хотим свои вещи взять, – сказала Карина, – а
эта тетя не дает.
– Ты их видела? – спросила Лида.
– Неоднократно, – успокоила я Горелик, – это
одноклассницы Ирины, можешь не волноваться. Вы что-то одалживали Ире?
Ася начала плакать, а Карина грустно
объяснила:
– Диск надо взять. Иришка брала посмотреть, а
он не мой.
– Ладно, – кивнула я, – пошли, поищем.
Горелик недовольно пробормотала что-то себе
под нос, но я демонстративно не обратила на нее внимания и отвела девочек в
Ирочкину спальню, спросив:
– Знаете, где лежит фильм?
Карина не ответила, а Ася вдруг прижала к
глазам платок и осела на кровать, простонав:
– Воды…
– Ой, ей плохо! – как-то ненатурально
испугалась Карина. – Тетя Даша, дайте минералки!
– Конечно, – засуетилась я и быстро вышла из
спальни, не забыв прикрыть за собой дверь.
Но, очутившись в коридоре, осторожно
приоткрыла створку и принялась наблюдать в щель за подружками.
Ася моментально бросилась к письменному столу,
Карина кинулась к книжным полкам. Короткое время подростки рылись в чужих
вещах, потом Ася прошептала:
– Нашла! Вот, в красной прозрачной коробочке.
– Покажи! – велела Кара.
Павлова продемонстрировала плоскую упаковку и
живо запихнула ее под кофту. Я сбегала на кухню, вернулась назад с водой,
напоила Асю и сказала:
– Жаль Иру!
– Ужасно, – простонала Ася.
– Как мы без нее будем… – менее реалистично
изобразила горе Карина.
– Вы крепко дружили, – кивнула я.
Ася растопырила пальцы, потом стиснула их в
кулак.
– Вот так держались!
– Странно, – вздохнула я.
– По-вашему, девочки не умеют дружить? –
вспыхнула Карина.
– Я о другом. Ира вчера умерла, и вы,
наверное, горюете?
– Очень, – закивали вруньи.
– И пришли забрать диск? Не вяжется такое
поведение со страданием, – отметила я.
