Трясясь на ледяных ухабах, они ощущали дрожь земли. Наткнувшись на очередное препятствие, ящик с боеголовкой подпрыгнул и едва не перевернулся. Майклс и Хиллман услышали, как натужно заскрипели удерживающие тяжелую крышку металлические замки и петли.
А потом туннель внезапно кончился, и их вынесло в огромную, широкую пещеру, пол которой напоминал волнистый склон, усеянный вмерзшими кусками льда.
Буря наверху только усиливалась, и ледяная крыша кряхтела и постанывала. Влетев в каверну вслед за боеголовкой, Хиллман зацепился за острый выступ, взрезавший куртку с легкостью острого ножа. Спуск слегка замедлился.
БУМ! Громадный, в рост человека, сталактит сорвался с потолка и грохнулся прямо перед ним.
Хиллман метнулся в сторону, едва избежав встречи с острым, как копье, нижним концом гигантской сосульки, которая легко вошла в лед.
Морпех облегченно вздохнул – на такой скорости столкновение со сталактитом грозило переломом спины. Более того…
– А-а-а!
Повернувшись, Майклс успел заметить, как его товарищ, словно отброшенная капризным ребенком тряпичная кукла, взлетает в воздух.
Хиллман летел лицом вниз и при этом вращался. Безобидный холмик оказался вдруг краем замаскированной снегом пропасти, открывшейся слишком поздно, но уже успевшей наполнить сердце ужасом.
Он летел над ней, не зная, что ждет его на другой стороне. Не зная даже, есть ли она, другая сторона.
Майклс инстинктивно выбросил руку, чтобы схватить товарища, но пальцы сжали пустоту, а в следующий миг его самого поглотил очередной туннель.
Ни о каком контролируемом спуске не могло быть и речи – Скотт мчался по желобу, усыпанному крохотными, острыми, как битое стекло, осколками льда. Как выпущенная из ружья пуля, он вырвался из туннеля и попал в ледяную пещеру с застывшими, подобно сказочным окаменевшим деревьям, сталактитами. Но самым страшным было то, что громадные сосульки продолжали падать.
Изменить маршрут движения Скотт не мог; ему ничего не оставалось, как вертеться, изгибаться и надеяться. За спиной слышались крики остальных.
Земля снова содрогнулась, стряхнув с потолка подземного зала несколько здоровущих сталактитов. Словно брошенные могучей рукой дротики, они вонзались в пол, разбрасывая, как шрапнель, тысячи осколков замерзшей воды.
Безумная бомбардировка продолжалась до тех пор, пока пол наконец не провалился. Разверзшаяся бездна легко приняла в себя всю небольшую группу.
Остановиться он не мог. Не было на земле силы, которая помогла бы Бобу Пирсу остановиться. Перескочив через край, он устремился вниз, по напоминающим соты пчелиного улья ледяным туннелям, уносящим его в неизвестном направлении, в темноту, куда уже не проникал солнечный свет.
Все вокруг кружилось и вертелось, словно в водовороте, смешиваясь в неясное пятно.
Пирс смутно сознавал, что рядом с ним катится Новэмбер, тоже превратившаяся в пятно, мелькающее на фоне пролетающих мимо стен подземного коридора. Оглянувшись, он врезался в какой-то выступ и отлетел в сторону.
В какой-то момент Пирс почувствовал, как хрустнула раненая рука, но тут же забыл о боли – сила инерции вернула его в желоб и понесла дальше по выбоинам и кочкам, будто оставленным неким великаном, ковырявшим лед горячей ложкой.
Уклон стал меньше. Комбинезон порвался, и голую спину царапали то камушек, то щепка, высовывавшиеся из-под тончающего ледяного покрытия.
В конце концов он все же остановился, ударившись головой обо что-то твердое, крепкое и похожее на лед.
Однако это был не лед.
КУДУРРУ
Читай!
Во имя Господа твоего, который сотворил – сотворил человека из сгустка.
Читай!
И Господь твой щедрейший, который научил каламам, научил человека тому, чего он не знал.
Коран. 96. 2-6
Время до солнечного максимума: 13 часов 37 минут
Оно было примерно двух футов в высоту и имело иглообразную форму.
Миниатюрная версия тех гигантских монументов в Египте, которые возводились в честь фараонов. Квадратный в основании с пирамидальной вершиной. Крохотные символы, атлантические знаки, покрывали его практически полностью, переплетая одной неразрывной лентой. И еще он был теплым на ощупь. Снег вокруг него растаял, и основание уходило в серый галечник. При этом сам предмет походил на тускло мерцающий кристалл, внутри которого на некоем молекулярном уровне проскакивали электрические разряды.
Два фута высотой. И сделан из углерода-60.
– Черт! – простонал Пирс, с трудом отрывая голову от твердого камня и пытаясь сесть. Он потер раненую руку и только тогда с удивлением обнаружил сидящего рядом Скотта. Лингвист смотрел на него. Точнее, он смотрел мимо него…
Пирс повернулся, чтобы тоже посмотреть на то, с чем столкнулся, и замер с отвалившейся челюстью.
– Господи…
Скотт подполз ближе. Пирс попытался стереть кровь с предмета. Сделать это было не так-то легко, потому что она успела затечь в высеченные знаки. Он смочил слюной палец и хотел было повторить попытку, но лингвист придержал его за руку.
– Не надо. Так даже лучше.
Пирс пожал плечами. Тем временем Скотт опустился возле артефакта на корточки и достал портативный мини-компьютер.
У другой стены пещеры поднялась, потирая бока, Сара. К поясу у нее был пристегнут мощный фонарик, но включать его она не стала.
– Почему здесь так светло?
Рядом с ней встала Новэмбер.
– Это, наверное, из-за дыр во льду, – объяснила она. – Солнечный свет отражается от гладких стен и проникает на глубину.
Хаккетт, покачав головой, предложил другую идею.
– По-моему, свет идет из того кристаллического пенька. Держу пари, здесь есть и другие.
– Плевать я… на них… хотел, – простонал все еще лежащий на полу Мейтсон.
– Держитесь.
Юнь протянул руку, помогая инженеру подняться.
Мейтсон настороженно посмотрел на китайца.
– Разве вы не знали, что приведете нас сюда?
– Сюда? – Солдат огляделся. – Раньше туннель выходил в другом месте. Не здесь.
– Интересно, почему меня это не удивляет? – скептически бросил Гэнт. Пройдя мимо, майор расстегнул свою парку из шкуры карибу и стащил с головы капюшон. – Кстати, это только я так разогрелся или здесь действительно тепло?
Хаккетт проверил показания термометра.
– Тепло. Около минус двух.
Внезапно где-то поблизости что-то зашуршало, заскреблось, и тут же пещеру заполнило эхо тяжелого падения. Гэнт резко обернулся.
