– Это плохо… плохо, – бормотал Хиллман, беспокойство которого достигло предела. – Это очень, очень плохо.
– Хиллман! – рявкнул Гэнт. – Успокойся, черт возьми! – Он бросил взгляд на Юня. – Так было и тогда?
Китаец кивнул.
– Да. Сначала беспричинный, неконтролируемый страх, а потом они напали.
– Ральф! – воскликнула Сара.
– Все в порядке, – отозвался инженер. Отколов от стены кусок льда побольше, он усмехнулся, отбросил его в сторону и приложил ладонь к ровной, гладкой стене. – Хм, теплая. – Мейтсон прижался к поверхности ухом и с удивлением добавил: – Вибрирует. Точно. Я чувствую.
Когда Эйлер математически доказал, что синусоида влияет не только на гитарную струну, но и на любую двумерную поверхность, родилось волновое уравнение. Математический инструмент, применяемый повсюду, от электричества до магнетизма, от гидродинамики до акустики.
– Влияние звука на человеческую душу многообразно, – едва слышным шепотом прокомментировал Хаккетт. – Музыка неразрывно связана с математикой, от одного инструмента до целого оркестра. Она заставляет вас улыбаться, смеяться или плакать. Монгольские и тибетские речитативы даже помогают исцелять недужных. Возможно, продуцируемая кристаллом вибрация призвана внушать страх, который мы все сейчас испытываем. Возможно, это что-то вроде предупреждения на некоем инстинктивном уровне.
– Вот как? – саркастически усмехнулась Сара. – Что ж, в таком случае у них это отлично получилось.
– А как насчет того, что эта самая вибрация, о которой вы говорите, используется для подключения к нулевой энергии? – спросил Пирс, отступая от инженера вместе с остальными.
Похоже, ни у кого не было желания находиться рядом с Мейтсоном.
– Не исключено, что вариаций вибрации может быть много, – задумчиво сказал Хаккетт. – Почему бы и нет? – Он повернулся к Скотту, но обнаружил, что лингвист пристально рассматривает ворота. – Хотите взломать замок?
– Я бы попробовал. Но дело в том, что здесь нет замочной скважины. Видите?
Еще одна гигантская сосулька сорвалась с потолка и с грохотом разбилась о пол. Хиллман отреагировал моментально и, резко обернувшись, вскинул автомат. Но, как оказалось, если он хотел защитить группу, то смотрел совершенно не в том направлении.
Пройдя чуть дальше вдоль стены, Мейтсон нашел еще несколько любопытных темных пятен и с энтузиазмом взялся скалывать лед, уверенный в том, что наткнулся на нечто важное. Может быть, это даже какой-то боковой вход. Еще два-три удара, и он…
Полость в стене была темная, и из нее шел какой-то странный запах. Просунув руку поглубже, инженер еще несколько раз ударил ледорубом и в результате расчистил довольно обширный участок. Заглянув в дыру, он, к своему изумлению, едва не столкнулся с чем-то напоминающим кристаллическую статую.
– Боже!
Мейтсон отшатнулся.
Его товарищи обернулись на вскрик и тут же пожалели об этом.
Со статуей что-то происходило. Она меняла форму и очертания, а потом вдруг обрела знакомое всем лицо одного из руководителей корпорации «Рола». Голем, который был пониже и поплотнее Ральфа Мейтсона, открыл глаза, достал кристаллическую сигару и затянулся.
– Рад снова вас видеть, Ральф. – Статуя икнула, неестественно, механически подражая реальному Джеку Балджеру. – Давненько не виделись.
ГОЛЕМ
НАНОРОЙ
Тот, кто борется с демонами, должен быть осторожен, чтобы самому не стать демоном… Когда смотришь в бездну, бездна тоже смотрит на тебя…
Фридрих Ницше (1844-1900)
Цепная реакция
Мейтсон не успел ни о чем подумать – его реакция была чисто инстинктивной. Вскинув автомат, тот самый инструмент власти, который он высмеивал всю свою жизнь, инженер выпустил в двойника Джека Балджера едва ли не целый магазин. Крича при этом от ужаса.
Голем пробил во льду еще одну дырку и попытался вырвать оружие.
– Перестань, Ральф, – спокойно сказал он. – Разве так общаются со старыми друзьями. Лучше расскажи мне о Венди.
Внезапно из ледяных ниш, расположенных через равные промежутки по обе стороны от главных ворот, стали высовываться кристаллические руки и ноги. Другие големы пытались выбраться из заточения, и помощь людям вряд ли входила в их планы. Десять… пятнадцать… двадцать… И они все лезли и лезли, разбивая лед, не спуская глаз с маленького отряда.
Стражи, персонажи многих мифов и легенд, проснулись по-настоящему.
Дико вскрикнув, Хиллман открыл бешеный огонь по тем, кого нельзя было назвать людьми. Но пули по большей части просто отскакивали, те же, которые проникали в кристаллические тела, не причиняли существам никакого заметного вреда.
– Самое время открыть эти чертовы ворота! – крикнул Хаккетт лингвисту.
– А вы знаете, как это сделать? – зло отозвался Скотт, выпуская очередь по наступающим на Мейтсона големам.
Шедший впереди зловещей команды Джек Балджер вздрогнул, однако не остановился. На лице его появилось выражение недовольства и раздражения. Сделав несколько шагов под непрекращающимся огнем, он достал пистолет, зарядил его кристаллической пулей и прицелился. Тем временем из стены появлялись, ломая лед, все новые големы. Балджер уже собрался было выстрелить, как вдруг увидел Сару и остановился.
– Ну и ну… наша красотка, – сказал он.
Ошеломленная происходящим, Сара все же собралась с духом, чтобы ответить.
– Привет, Джек. Я думала, ты где-то на Амазонке. Поговаривали, что ты умер.
Двойник не сразу нашелся что сказать. Реплика, похоже, каким-то образом сбила его с толку. Будь это настоящий Джек Балджер, Сара подумала бы, что он смутился.
– Я… я теперь повсюду, – наконец пробормотал он.
Это небольшое происшествие навело Скотта на мысль, что с существами возможно договориться. Почему бы и нет? Может быть, они способны мыслить? Он уже приготовился вступить в переговоры, когда выражение лица фальшивого Балджера изменилось, не предвещая ничего хорошего.
Балджер выстрелил.
Пуля вошла в левое плечо Сары и вышла с другой стороны. Кровь брызнула Скотту в лицо.
Сара пошатнулась и тяжело осела. При этом ее рюкзак зацепился за висевший на поясе лингвиста ледоруб. Ткань треснула, и содержимое рюкзака, главным образом коллекция артефактов, рассыпалось по льду – найденные в туннелях под пирамидами Гизы странные предметы, о которых все давно забыли. Скотт тут же опустился на колени перед раненой женщиной.
– О боже, нет! – вскрикнул Юнь, в страхе закрывая лицо руками – за спиной Балджера появилась миниатюрная девушка с восточными чертами лица, явно созданная из голубого кристалла.
Она улыбнулась.
– Чоу. Наконец ты вернулся.
