Но Хаккетт уже предостерегающе качал головой.
– Нет-нет, Ральф, это не такая уж хорошая идея.
– Почему?
– Подумай сам. Земля – постоянно развивающаяся биосфера. Предположим, мы продержимся еще несколько часов и высвободим то, что там находится. Но, во-первых, никто не знает точно, что именно хранится в этих сосудах. А что делать с болезнями и вирусами, с которыми человечество не сталкивалось тысячелетиями и против которых у него нет иммунитета? Мы же сами себя уничтожим.
Его поддержала Новэмбер.
– Когда в Америке высадились конкистадоры, много местных индейцев умерли именно от болезней, а не от пуль и сабель.
– Во-вторых, – продолжал Хаккетт, – мы можем воссоздать насекомых, которые безобидны сами по себе, но способны нарушить пищевую цепочку. Нельзя просто открыть сундучок и сказать: «Эй, нате-ка вам мамонта». Надо думать о последствиях.
– Если я правильно понял, – вмешался в разговор Гэнт, – то вы хотите сказать, что даже если мы прорвемся и останемся в живых, это местечко все равно будет тикающей бомбой?
– Ну вот, – заворчал Мейтсон. – Уже ищем предлог взорвать что-нибудь.
– Помолчите! – рявкнул Скотт, пытаясь подняться.
Попытка закончилась тем, что он снова оказался на полу.
Профессор нахмурился – через пол на него смотрели бледные лица.
Новэмбер помогла ему подняться. Лингвист пошатнулся – воздуха не хватало, как будто кто-то ударил его в живот.
– Просто помолчите. Хватит спорить. Послушайте меня. Вы же не слушаете!
Ноги подкашивались, но он все же заставил себя удержаться на ногах. Остальные выжидающе смотрели на него. Скотт еще раз вдохнул и закашлялся. Мейтсон пододвинулся к ученому.
– Скажи, Ричард, что нам делать. Просто скажи, а мы сами все сделаем.
– Я хочу, чтобы вы поняли, – заговорил Скотт. – Выслушали и поняли, что если только я открою двери, то все мы вряд ли выберемся отсюда живыми. Этот зал – нечто вроде Древа Знаний, хранилище всевозможных вещей, физических и метафизических. В данный момент я подключен к огромному, необъятному банку информации, доступ к которому возможен на мысленном уровне. Я знаю все, что знали эти люди. Я знаю все о них самих.
Вар служит двуединой цели. В случае, если человечество преуспеет, если достигнутый прогресс позволит ему понять, как использовать это место после последней Большой Катастрофы, наши знания могут безгранично расшириться, и мы получим доступ к сокровищам, которые по праву принадлежат нам.
Но если нам не удастся отдать центральному командному пункту нужный приказ, который убережет человечество от гибели, машина примет на себя другую роль. Она пустит в ход весь запасенный генетический материал, восстановив таким образом жизнь на этой планете. Но кое-что случилось. Те самые существа, которых люди Атлантиды создали для защиты города, изменили правила игры. Те нано, они живы. И они не хотят умирать. Они ждут нас за этой дверью и, когда я открою ее, попытаются нас убить.
Эволюция
– Они уже пытались нас убить, – раздраженно бросил Гэнт.
– Доктор Скотт, вы начинаете меня пугать. – Новэмбер уже тряслась от страха. – Вы даже говорите не так, как обычно.
– Я вас пугаю? – Почти смешно, подумал Скотт. – Новэмбер, обо мне надо беспокоиться в последнюю очередь.
– Ричард, по-моему, вы не так уж и больны.
Лингвист повернулся к Хаккетту.
– В чем дело, Джон? Завидуете, что голоса разговаривают со мной, а не с вами?
Едва он произнес это, как лица под кристаллическим полом снова зашевелились, задвигались, поползли по стенам. Не прошло и минуты, как перед пораженными людьми предстал народ Атлантиды в своем истинном виде. Лица дополнили тела, облаченные в одежды своего времени, со всеми подобающими эпохе украшениями. Теперь они стояли молча, напряженно, как зрители, наблюдающие за концом Времени. Целое море заключенных в тесную камеру душ.
Скотт принялся объяснять, как с наибольшей эффективностью пользоваться акустическими устройствами для защиты от ожидающих за дверью врагов.
– Нано, – объяснял он, – были созданы для того, чтобы поддерживать в рабочем состоянии все подобные центры на планете. В силу необходимости их снабдили ограниченным искусственным интеллектом. А также способностью к коллективным действиям и репродукции.
Хаккетт уже понял.
– И они стали развиваться, – подхватил он. Скотт молча кивнул. – Согласно теории биологической комплексности на создание человеческого глаза природе нужно пятьдесят тысяч лет. Этим существам вполне хватило двенадцати тысяч лет, чтобы превратиться в хитроумных мерзавцев.
– Верно, – согласился Скотт. – И они хотят эволюционировать дальше. Хотят завладеть Землей. По их мнению, человечество не использовало свой шанс и должно освободить место.
Хиллман загнал в автомат новый магазин.
– Как говорится, ничего не кончено, пока не пришел конец. Мы еще побарахтаемся.
Хаккетт задумчиво потер лоб.
– Ловко придумано.
К Скотту подошел Юнь.
– Значит, в прошлый раз все так и случилось? Машины взяли верх?
– Случилось другое, – хмуро ответил лингвист. – Они просто не успели закончить сеть. – Он обвел взглядом окруживших его товарищей. – Да, работа не была доведена до конца. И они это знали. Знали, что не успевают. Вот почему включили в свой план религию и мифы. Выяснили, как работает человеческая психика, и придумали способ сохранения идей и знаний для будущих поколений. Разбили всю информацию на кусочки и поместили в легенды, писания и прочее с, тем чтобы люди когда-нибудь собрали их вместе. Группы ученых были отправлены в самые разные места, чтобы, пережив катастрофу, воссоздать цивилизацию и закончить создание всепланетной сети.
– То есть теперь работа закончена? – с надеждой спросил Пирс. – Было бы слишком грустно проделать такой путь и узнать, что система не работает.
– Она работает, – заверил его Скотт. – После потопа оставшиеся в живых довели дело до конца. Разбились на группы и вернули цивилизацию людям. Они – подлинные отцы-основатели. Согласно одному южноамериканскому мифу, цивилизацию принес Кецалькоатль, Бородатый. У тамошних аборигенов волосяной покров на лице отсутствует – с чего бы вдруг они придумали именно эту деталь? Индейцы генетически устроены так, что волосы на лице у них не растут. Должно быть, они видели бородатого человека. Клемент Александрийский и Тертуллиан, жившие в третьем веке новой эры, Лактант, Зосим и римский император Юлиан – все они рассказывают одно и то боги в обличье людей принесли знания из страны, погибшей при потопе.
Скотт вытер стекавшую из носа кровь.
– Строительство Атлантиды было завершено. Главные сооружения возвели до катастрофы, оставалось лишь связать их. Это обеспечивали даже примитивные знания и технологии – как поднимать камни, рыть каналы и тому подобное. Они все продумали. Умные были люди. Умнее нас с вами.
