Скотт очень медленно повернул голову. Его лицо покрывал пот.
– Что… вы… несете?
Неожиданно спинки передних сидений откинулись, и Скотт увидел парочку, занявшуюся сексом. Еще совсем недавно ему казалось, что эти двое даже не знакомы.
Хаккетт взмахнул рукой.
– Покажите такое в кино – вам не поверят. – Он посмотрел на «ролекс» и объявил: – Тридцать секунд!
– Что – тридцать секунд?!
– Мы погибнем! О господи! Мы погибнем! – завопил человек, сидящий рядом с Новэмбер.
Новэмбер рывком достала из кармана на спинке переднего сиденья гигиенический пакет и подала его соседу.
– Дышите в эту штуковину!
Хаккетт методически отсчитывал секунды, произнося каждую последующую цифру громче и громче, и наконец провозгласил:
– Мы наклонимся влево… Сейчас.
Самолет действительно дал крен влево.
Качка начала стихать. Двигатели заработали исправнее. По прошествии секунды-другой салон принял горизонтальное положение. Всеобщий вздох облегчения, казалось, можно было пощупать рукой – для большинства пассажиров настала минута, когда слезы было уже невозможно сдерживать.
Хаккетт, сияя, откинулся на спинку сиденья.
– Летчики, – произнес он важно, – общаются только с летчиками. Если человек, занятый в не касающейся авиации области, говорит пилоту, что некий феномен, рожденный источником, тоже не имеющим к воздушному флоту отношения, вот-вот сыграет с его чудесной машиной злую шутку, пилот, вероятнее всего, не обратит на его слова и капли внимания. Но вспомнит о них, когда ад закрутит-таки самолет в своих лапах. Тогда летчик начнет предпринимать все возможное, чтобы избежать катастрофы. То, что мы пережили, называется «комплексная система адаптации в действии». Комплексность. Порядок в обманчивой громаде хаоса.
Несмотря на веселую усмешку Хаккетта, Скотт продолжал молчать, глядя вперед с каменным лицом.
– Другими словами, доктор Скотт, порядочная сволочь эта солнечная активность. Кто знал, что мы попадем в такую переделку? – Хаккетт встал, машинальным движением рук расправляя складки на брюках. – Простите, мне нужно в уборную.
Он шагнул в проход, к великому беспокойству Новэмбер.
– Я ведь сказала: туда никому не…
Скотт метнул в нее многозначительный взгляд и махнул рукой. Пусть, мол, придурок сам проверит.
Хаккетт раскрыл дверь кабинки, и Скотт заглянул внутрь. Уборная была сплошь заляпана омерзительной желтой слизью. На алюминиевую перегородку налипли куски наполовину переваренной пищи. Как Хаккетт ни старался, он не смог не отшатнуться, когда жуткий запах ударил ему в нос.
Губы Скотта медленно растянулись в улыбке.
– Между прочим, это был Будда, – сказал он словно мимоходом, хотя довольно громко, чтобы Хаккетт его услышал.
На физиономии Хаккетта отразилось страдание.
– Где был Будда?
Он задержал дыхание.
– Притчу о мудрецах и слоне рассказал Будда. Мудрецов, кстати, было четверо.
– М-м… спасибо, – отстраненно произнес Хаккетт, входя в кабину.
Скотт принялся рассматривать его блокнот, изучая записи, но вскоре пожалел об этом. Напротив каждого расчета красовался рисунок. Взрывающееся Солнце. Глобальная катастрофа на земле. В самом низу страницы чернела надпись: Началось.
Скотт отложил блокнот.
– Нет, черт возьми! – пробормотал он.
ЦЕРН
Ацтеки – горная цепь Анды – Центральная Америка
В конце Четвертого Солнца (Эпохи), дабы спасти мужчину по имени Кошкош и женщину, Шочикецаль, от потока воды, обрушившегося с неба, бог Тескатлипока велел им построить лодку. Они вышли на сушу на вершине горы, где обосновались и обзавелись многочисленным потомством. Дети оставались немыми до тех пор, пока голубь на дереве не наделил их даром речи. Но заговорили они на разных языках, поэтому не могли друг друга понимать.
«Сказания о Всемирном потопе. Обзор мифологического наследия о самовоспроизводящемся начале», доктор Ричард Скотт, 2008 г.
Проверка благонадежности. Уровень 3
Март в Швейцарии теплом не баловал. Это было первое, на что Новэмбер Драйден обратила внимание. Потом на то, что разговаривают тут на нескольких языках – французском, итальянском, немецком и английском. Швейцария – малюсенькая страна, ютящаяся меж Францией, Италией, Лихтенштейном, Германией и Австрией. Совсем не похожа на Миссисипи.
ЦЕРН располагался под Женевой, на берегах озера Леман, у самой французской границы, недалеко от Монблана. Это был город научных достижений без стен и ворот – с обилием дорог и магистралей. До ЦЕРНа Новэмбер, Скотт и Хаккетт доехали за каких-нибудь десять минут.
Войдя в просторное фойе, Новэмбер прочла устрашающие синие надписи:
ПОДГРУППЫ:
Физический анализ
Поверхностный монтаж
Электрон-позитронный коллайдер
Сцинтилляторы
Мюонные камеры
– Добро пожаловать в царство Большого адронного ускорителя, – гордо провозгласил Хаккетт, проводя Новэмбер и Скотта мимо охраны. – Диаметр его кольцевого туннеля двадцать семь километров, расположен под землей, на стометровой глубине. Пучки протонов бегут по нему почти со скоростью света. Величайшее в современном мире чудо!
– Не вижу никакого смысла, – пробормотал Скотт.
– Не видите смысла? Субатомные частицы, квантовая механика, строительные блоки Вселенной. Опасно, безумно интересно. Это вам не ботанику изучать: элементарные частицы – нечто необыкновенное.
– Что-то вроде вас, – заметила Новэмбер.
Хаккетт ненатурально улыбнулся.
– Умно, – сказал он. И вдруг до странного посерьезнел. – Когда заставляешь элементарные частицы сталкиваться, то не разрушаешь их, а лишь создаешь новые. О таком вы наверняка и не слыхивали. Представьте, что у вас две клубничины, вы ударяете их друг о друга. И получаете не повидло, а целый салат, составляющие которого даже крупнее, чем две первые ягоды. Безразмерные электроны, которые можно почувствовать. Пучки частиц. Глюоны, мезоны, анти-u-кварки
[8]
, анти-d-кварки
[9]
, «красивые» кварки
[10]
. Реальность значительно более странная, нежели вымысел.
Новэмбер смерила его взглядом.
– А что вы ищете? Нечто особенное? Типа яблока?
– Гравитон, – ответил Хаккетт. – Найдешь гравитон, покоришь силу тяжести. Покоришь силу тяжести, завладеешь Вселенной. Завладеешь Вселенной…
