Я – Тот, владыка справедливости и правды,
Сужу от имени богов,
Судья словам – их сущность,
Слова их торжествуют над свирепством.
Неужели именно это место разыскивал фараон Хеопс? Тайную камеру, в которой спрятаны «Книги Тота»? Хранилище святой мудрости, ключ к расшифровке языка богов?
Где-то за огромной гранитной пробкой таились ответы, Скотт не сомневался.
ЯМР-спектроскопия. Первые показатели. 17.32
– Слово алхимия произошло от египетского иероглифа «хми», которым обозначали Египет – место, где, возможно, и появилась алхимия.
Антрополог лингвистики Ричард Скотт с какими только науками не сталкивался. Не соприкасался лишь с химией. Пока Хаккетт изучал результаты химического анализа С-60, Скотт терпеливо ждал.
Новэмбер выпила кофе и съела бутерброд, удалившись в небольшую кухоньку, которая располагалась в стороне от мощного лазерного оборудования, исследовавшего кристалл углерода-60.
Скотт уяснил единственное: С-60 был желто-коричневым. А эти камни отливали голубым. Почему?
– С примесями.
Хаккетт перевернул страницу, продолжая сосредоточенно изучать столбцы цифр.
– С какими?
Пирс с той же сосредоточенностью наблюдал сквозь стеклянную стену за тарелкой с бутербродами, красовавшейся на кухне перед Новэмбер.
Хаккетт узнал одного из проходивших мимо химиков – весьма странного на вид парня. Их называли «углеродной компанией»: Хокса, Лью, Ридли и Моргана. Все четверо были специалистами в области органической химии и работали на корпорацию «Рола». Каждый их них окончил заведение типа техасского университета Раиса – именно там в 1985 году Крото и Смолли впервые создали С-60. Углерод для четверки химиков был все равно что воздух.
Разговаривали они в основном на научном сленге. Хаккетт, очевидно, все понимал, так как неожиданно вступил с ними в спор.
– Разговор не об обычных примесях, а о характерных углеродных образованиях, целенаправленно созданных в структуре кристалла. О графитовых прожилках в алмазе. Это рубидиевый фуллерен – материал со сверхвысокой проводимостью. – Он забормотал что-то совсем непонятное. – Рубидий и С-60… Секундочку… Rb2CSC60. Под воздействием воздуха соединение разрушается. Для него нормальная температура – что-то около тридцати по шкале Кельвина. Азот при восемнадцати градусах по Кельвину, то есть минус двухсот пятидесяти пяти и пятнадцати сотых по Цельсию, превращается в жидкость.
– Почему же тогда рубидиевый фуллерен уцелел? – спросила поставившая пустую тарелку на место и вернувшаяся Новэмбер.
– Он внутри алмаза. Не взаимодействует с воздухом.
– Именно поэтому каждый раз, когда я к нему прикасаюсь, у меня покалывает в пальцах? – спросил Скотт. – Или это от волнения?
– С-60, – ответил Хаккетт, – материал фотопроводимый. Сейчас он, по-видимому, реагирует на сияние лабораторных ламп, но поскольку вы стоите на полу… Эй, может, попросить, чтобы вам принесли изолирующий коврик? Невероятно. – Он помахал бумагами. – С-60 так устроен, что позволяет электронам … Гм… световые компьютеры… Не обратиться ли за помощью к Микеле?
Скотт, понятия не имевший, кто такая Микела, повернул голову.
– А где Ральф?
Пирс, устремившийся в сторону кухни, махнул рукой.
– Наверху с Дауэром. Составляет план экспедиции.
Скотт взял тряпку и стер все, что было написано на большой белой доске.
– Ведь это больше никому не понадобится? – пробормотал Скотт, не обращаясь ни к кому в отдельности.
– Не понадобится, – ответил Хаккетт, вновь сосредоточивая внимание на результатах анализа. – При ЯМР-спектроскопии молекулы не растягиваются, не разрушаются, не повреждаются. Атомы исследуются внутри молекулы. На атом существенное влияние оказывают соседи. Только в этом состоянии он ведет себя как обычно. ЯМР-спектроскопия позволяет точно определить, что представляет собой атом в составе молекулы и с какими атомами взаимодействует.
– Понятно, – сказала Новэмбер, хоть весь вид ее говорил о том, что ей практически ничего не понятно.
– Но самое главное, – продолжил Хаккетт, – спин – собственно момент количества движения микрочастицы, он имеет квантовую природу и не связан с движением частицы как целого. Электрон меняет спин при переходе в другое энергетическое состояние. Исследованием переходов между магнитными энергетическими уровнями атомных ядер, вызываемых радиочастотным излучением, и занимается ЯМР-спектроскопия. Вот только с углеродом дело обстоит сложнее: за ним перемен состояния не наблюдается.
– Как же его изучают?
– Из каждого правила есть исключение. Существует такой изотоп – углерод-13, его частицы переходят-таки из одного состояния в другое. При создании С-60 непременно нужен С-13 – проконтролировать процесс возможно только с ним. По сути, С-60… это С-13.
– Логично, – согласился Скотт.
– Вы понимаете, что я пытаюсь объяснить?
– Разумеется, – кивнул Скотт. – Изотоп в переводе с греческого – «место». С-13 – все равно что любая другая разновидность углерода. Тот же самый углерод.
– Суть в том, – воскликнул Хаккетт взволнованно, – что создатели С-60, кем бы они ни оказались, сначала должны были получить ту, иную разновидность углерода. Значит, у них имелось соответствующее оборудование. Эти камни – не природное образование. Их сделал человек.
– Занятно, – пробормотала Новэмбер.
– Занятно? Занятно?.. Не занятно, а грандиозно! Камни, покрытые надписями, находят на глубине в целую милю, под водой, – произнес Хаккетт с чувством. – Создатели этого чуда – определенно люди высокоразвитые, знавшие толк в квантовой физике и молекулярной инженерии. Их цивилизация – мы до нее пока не дотягиваем – погибла. Если об этом задуматься, ужас берет.
Он заглянул внутрь гигантского спектрометра.
– Для изучения подобных камушков нам требуется сверхсовременное оборудование – вершина человеческих достижений.
– И сказал Господь: «Да будет свет», – провозгласил Пирс.
Скотт на миг задумался.
– Язык, – произнес он. – Прежде чем сказать: «Да будет свет», Господу следовало изобрести язык. Свет появился потом. В начале было Слово.
Хаккетт явно пришел в замешательство.
– О чем это вы?
– Свет и язык. О них даже Библия говорит в первую очередь. Особое внимание им уделяется и во многих древних мифах. Что мы имеем? Солнце и язык Атлантиды. Первый из известных человечеству. – Скотт вздохнул и снова посмотрел на камни. – Похоже, его создатель хотел, чтобы этот язык был ясен и людям из будущего.
Никто не понял, что он имеет в виду.
Скотт пояснил:
– В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году Томас А. Себеок решал в Управлении по утилизации ядерных отходов вопрос, поставленный Комиссией США по ядерному регулированию.
