– Неплохо, – сказала Новэмбер.
– То есть около тридцати–сорока языков, – подсчитал Скотт.
Хаккетт поднялся, заправил в брюки выбившийся край рубашки.
– На мой взгляд, языки Новой Гвинеи тоже стоит исключить. Главным образом потому, что, как вы сами сказали, эти народы не строили ничего примечательного. Австралийские аборигены, кстати, тоже, и кавказцы.
– Остается нило-сахарская семья и америндская.
– По-моему, на более тщательный анализ нам просто не хватит времени.
– Значит, в целом у нас четыре группы. Нило-сахарская, америндская, индоевропейская и афроазиатская. – Скотт отошел на несколько шагов и осмотрел доску. – Что ж, начнем с этого.
Едва они приступили ко второму этапу обсуждения, к Хаккетту приблизился один из химиков, Морган.
– Доктор Хаккетт?
– Да?
– Вас зовут наверх. Необходимо связаться с солнечной обсерваторией. Оттуда только что прислали последние данные. Ничего утешительного.
Кафе «Ибис». 20.15
Его еще не было. Неудивительно – Торн вечно опаздывал.
Вернувшись в гостиничный номер, Сара не встала, как обычно, под душ, а приняла ванну с обилием пены. Расслабилась. Смыла с себя весь песок и пыль. Побрила ноги и проделала все, о чем на сегодняшний вечер поклялась забыть. Подготовилась к встрече с Ридом Торном, за что себя ненавидела. Потягивая лимонад за столиком у ближайшего к барной стойке окна, овеваемая живительной прохладой работающих день и ночь кондиционеров, она раздумывала, по-прежнему ли он женат. Чертов лимонад! Будь они неладны, проклятые фундаменталисты. Ей бы сейчас чего-нибудь посерьезнее.
Парень в светло-желтом пиджаке у стены напротив все улыбался, пытаясь привлечь ее внимание, но у Сары было не то настроение. Хотелось только взять себя в руки и как следует настроиться на ничего не обещавшую встречу.
Сколько прошло лет? Пять, шесть? Может, даже больше. Если учесть, что они работали в одной компании, разлука была невероятно длинной.
– Мисс Келси?
Голос прозвучал мягко. Утешительно.
Сара повернула голову и, увидев, мгновенно узнала женщину, которую встретила у главных ворот, когда утром приехала на площадку в Гизе. Женщину с длинными волосами с проседью и глубокими проницательными глазами.
– Вы Сара Келси, я права?
Сара только сейчас обратила внимание на доносившиеся откуда-то звуки – играли на фортепиано. Она покачала головой, приводя в порядок мысли.
– Э-э… да. Да, меня зовут Сара. Я… Простите… – Она поднялась и пожала женщине руку. Обе чуть неестественно рассмеялись.
– Элен, – представилась незнакомка. – Элен Пэрис. Это вы меня простите. Не помешаю?
Сара взглянула на свободное место напротив.
– Гм…
Элен Пэрис вздохнула.
– Не стоило вам вставать.
Сара чувствовала себя несколько неловко. Возможно, ей и в самом деле не следовало подниматься. Она склонила набок голову и прищурилась.
– Чего-нибудь выпьете? Не беспокойтесь, конечно, не спиртного. А то прибегут муллы и отрубят нам по руке.
Элен погрустнела. Сара улыбнулась ей, пытаясь поддержать. Элен расслабилась.
– Пожалуй, выпью лимонада.
Сара заказала еще два бокала лимонада, и они с Элен сели за столик.
– Демонстрация, которую вы устроили сегодня утром… Я до сих пор под впечатлением.
Элен положила скромную черную сумочку, которую держала под мышкой, на край стола и пожала плечами.
– Вы здесь иностранка, – сказала Сара. – Это же опасно.
– Бороться за то, во что веришь, – наш долг. – Элен опустила руки на колени. – По-моему, вы ничуть не удивлены, что опять меня встретили.
– Я все думала над вашими словами, – пояснила Сара. – Вы сказали, Кейс был прав. Кто такой Кейс? Ничего не понимаю. Он в вашей компании и тоже не желает, чтобы вокруг монументов велись раскопки и строительные работы?
– Да, я здесь из-за него, – призналась Элен.
– Он прислал вас?
– Нет. – Элен помолчала. – Кейс мертв.
Сара расширила глаза.
– Какой ужас!
– Он умер давно. В сорок пятом году.
Принесли лимонад. Сара схватила свой бокал и сделала до неприличия большой глоток. Потом выудила кругляш лимона и кусочек откусила.
– Но ваши слова прозвучали будто пророчество. Честное слово, это не игра моего воображения.
– Кейс и был пророком, – сказала Элен.
– Вы с ним когда-нибудь встречались?
– Я не настолько стара, – проворчала Элен, впрочем, весьма добродушно. – Хочу просветить вас, во что вы ввязываетесь.
Сара отпила из бокала.
– Расскажите мне о Кейсе.
Он родился в семье фермеров в Кентукки в 1877 году, голубоглазый Эдгар Кейс. По слухам, засыпая, он клал голову на книгу, а наутро знал, что в ней написано. Он оставил после себя множество любопытных предсказаний, над природой которых до сих пор ломали головы умнейшие из ученых.
Как в шестнадцатом веке Нострадамус, Кейс предвидел будущее. Он знал, что в Кумране некогда проживала община ессеев. Ему было известно и то, что два президента США вскоре скончаются, еще будучи у власти. Кейс умер в 1945-м, в этом же году – Франклин Рузвельт. Вскоре бедуинский мальчик-пастух нашел в Кумране рукописи Мертвого моря. А в шестьдесят первом году убили президента Кеннеди.
– Эдгар Кейс много чего напророчил. Немало его предсказаний сбылось, – сказала Элен. – А некоторые – нет, но ведь он был всего лишь человеком. Вам же, Сара, стоит задуматься над его словами о том, что примерно на стыке тысячелетий под сфинксом обнаружат тайную камеру, Кейс называл ее залом Записей. В ней, по его убеждению, покоится утраченная история человечества и великая власть. Еще Кейс говорил, будто у жителей древней Атлантиды были некие кристаллообразные камни, обладавшие способностью удерживать солнечные лучи.
Сара неспешно отпила из бокала еще немного лимонада. Выдавать Элен какие-либо секреты она не намеревалась, хотя и чувствовала, что, возможно, теперь в любом случае уже слишком поздно.
– Понятно.
Ничего другого она не решилась сказать.
– Зал искали давно, – добавила Элен. – В Папирусе Весткар говорится о Джеди, маге, жившем при Хуфу, или, как его называют многие, Хеопсе. Джеди якобы что-то знал о тайных камерах, в которых хранились «Книги Тота». Он говорил, будто ключи от этих камер спрятаны в городе Иуну. У Иуну есть и другое название – Гелиополь, что означает «город солнца».
– Гелиополь существует по сей день, в нем даже есть аэропорт, – произнесла Сара.
