Вернувшись в лабораторию, Скотт внимательно изучил выгравированные на «лице» голема знаки. Знаки из Атлантиды. Тот факт, что они обнаружились на лице злобного мстителя, уверенности не добавлял.
– И как работают эти нано? – спросила Сара. – Как я понимаю, они напоминают маленьких роботов, верно? Но что служит источником энергии? Может, у них на спине крошечные батарейки? Или что?
– Когда Дрекслер выдвинул свою теорию, – объяснил Мейтсон, – он предположил, что нано питаются звуковой энергией. Проходящие между ними звуковые волны переносят энергию, образуя нечто вроде звуковой сети, не требующей никаких проводов и обходящейся лишь передатчиками и приемниками звука.
– Если так, то как они становятся единым существом? – недоуменно поинтересовался Скотт. – Одним целым?
– В том-то все и дело. Они не образуют единого целого. То, что получается, представляет собой не существо, не вещь, не организм, а нанорой.
– Так они существуют по отдельности?
– Их тысячи, но, взаимодействуя, они способны становиться любой вещью, любым существом. Сотни тысяч, миллионы, объединяясь, ведут себя как единое целое.
– Неужели такое возможно?
– Конечно, возможно! – возбужденно перебил его Хаккетт. – Что такое, по-вашему, медуза?
– Разве медуза не единое целое? – удивилась Новэмбер.
– Медуза – это армия, время от времени отправляющаяся на войну.
– Но как? – спросила Сара. – Для того чтобы действовать как единое целое, нужно очень быстро обмениваться информацией. Миллионы отдельных частей просто не в состоянии достичь необходимой координации. Такой организм – или механизм – обязательно развалится.
– Медузы же не разваливаются, – возразил Хаккетт. – Такое явление называется биологической синхронизацией. Как в случае с расчетами землетрясений, все дело в резонансе. Изобретатель маятниковых часов, голландский физик Христиан Гюйгенс, живший в семнадцатом веке, лежа во время болезни в постели, обратил внимание на то, что когда двое часов стоят рядом, их маятники раскачиваются последовательно, один за другим. Если их сбить, они через некоторое время возвращаются к прежнему ритму. Если их разнести – быстро сбиваются. Такая же синхронность наблюдается у светлячков, у волокон, регулирующих работу сердца, у сбившихся в стайку птиц, когда они вдруг меняют направление, у косяков рыб. Такое решение нельзя назвать осознанным, оно – фактор окружающей среды, тонкая математическая нить, применять которую можно и на социальном уровне. Обратите внимание, религии и секты ведь неким образом привязаны к определенной географической среде. Баптисты – на юге. Англиканцы – в Англии. Ислам – на Ближнем Востоке. Индуизм – в Индии. Религия – это ведь тоже некая реакция на окружающую среду.
– Если так пойдет дальше, эта окружающая среда скоро всех нас убьет, – прокомментировал Гэнт, входя в лабораторию вместе с лейтенантом Ройбэком. Вслед за ними в помещение ворвался пронизывающий холодный ветер. – Введите и нас в курс дела. – Он бросил на стол карту и начал ее разворачивать. – Чего еще следует ожидать в Атлантиде?
– Прежде всего, – поправил майора Пирс, – Атлантида – остров, величина которого равнялась величине Ливии и Азии, вместе взятых. У города же было другое название – Посейдон.
– Какая разница, – пожал плечами Гэнт. – В каком месте в него лучше всего проникнуть? – Он взял карандаш и заштриховал черным территорию, занятую китайской базой. Потом, перевернув карандаш, отметил красным обнаруженные спутником структуры. – Пользовались ли они какими-то ловушками? Легко ли там было передвигаться? Что за люди создавали город? Знали ли они толк в войне?
– Атлантида была укреплена. Платон пишет, что атланты воевали с Афинами. Центральную часть города окружали, повидимому, огромные, заполненные водой каналы. Платон замечает, что они напоминали колеса со спицами. Они располагались на равном удалении друг от друга и соединялись между собой мостами и туннелями. Еще один, большой – триста футов в ширину и сто в глубину – канал соединял их с морем. Там же стоял весь их флот.
– Что еще?
– Ну, они строили дома из разноцветного камня. Внешний земляной вал был покрыт, как бы облицован, бронзой. Средний вал закрывал слой жести, а здания в центральной части города, включая акрополь, место, где проводились религиозные обряды, выкладывали орихалком. В городе было много храмов, на центральной колонне из орихалка были высечены законы страны, и там, возле нее, каждые пять или шесть лет встречались десять правителей провинций, выражая тем самым свое уважение равно четным и нечетным числам.
Скотт и Хаккетт обменялись многозначительными взглядами.
– Ах да, вот что еще… Стена храма Посейдона была из золота.
– Вот как? И это все, что у нас есть? – Гэнт раздраженно бросил карандаш на стол.
– Это все, что есть? – взорвался Пирс. – Это все, что написал Платон. До конца он рассказ не довел. Как и любой современный писатель, написавший три главы книги, не привлекшей внимания Голливуда, парень выбросил полотенце и засел за что-то другое.
– То, что вы здесь сообщили, никак не помогает с определением нового источника энергии. Через девять часов, ребята, на нашу планету обрушится солнечная буря, которая может запросто лишить нас атмосферы. Если находящаяся подо льдом машина все еще функционирует, у нас есть шанс не дать ей испариться. Я должен знать, что, черт возьми, мне предстоит взорвать.
Собравшиеся вокруг стола ученые удрученно молчали, словно придавленные свалившейся на их плечи ответственностью. Это, правда, не относилось к Скотту, проделавшему путь на край света вовсе не для того, чтобы проигрывать.
– «Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезды Полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод; потому что они стали горьки».
Взгляды всех сошлись на лингвисте.
– О чем это вы? – нетерпеливо спросил майор.
В глазах Новэмбер вспыхнули огоньки.
– Он цитирует Откровение, глава восьмая, стихи десятый–одиннадцатый.
– Почему?
Ответ знал Хаккетт.
– На Украине, – с улыбкой объяснил физик, – к северу от столицы, Киева, растет типичная для этого района трава, которая называется полынь.
– И что?
– Попробую зайти с другой стороны. Майор, что такое звезда?
– Я не понимаю…
– Звезда – это по сути растянувшийся на миллионы лет ядерный взрыв.
– Когда я еще учился в школе, – подхватил Скотт, – в том районе, где растет трава полынь, произошла катастрофа на атомной электростанции. Подобно упавшей с неба звезде, взрыв на станции отравил воду и землю радиацией. Название места стало синонимом ядерной катастрофы.
– Знаю, – поспешно продолжил Гэнт. – Чернобыль.
