– Жива пока, «Скорую» вызвали. Похоже, сердце
подвело, – хмуро пояснил главный секьюрити.
– Молодая совсем, – с ужасом произнес парень,
сидевший у мониторов. – Ни с того ни с сего завалилась!
– Кто вызывал «Скорую»? – послышалось из
коридора.
– Сюда, сюда, – ответил мужской голос.
Косарь повернулась к юноше:
– Сережа, ты видел происшествие?
– Ага, – не по уставу ответил охранник, – могу
показать пленку.
– Врача вызывали? – прогремело с порога.
– Слава богу, – обрадовался Петр Ильич, –
приехали!
– Покажи пленку, – тихо попросила Нина у
Сергея.
Парень нажал на одну из многочисленных кнопок
пульта. Темный экран большого монитора вспыхнул ярким светом, появилось
изображение холла, снятого сверху. Я внимательно наблюдала за «кинофильмом».
Вот распахивается входная дверь, появляется
темноволосая кудрявая женщина с ребенком. Мамаша что-то спрашивает у парня,
стоящего возле рецепшен. Охранник отрицательно качает головой, тетка показывает
на малыша. Дверь вновь открывается, и странной походкой, плечом вперед, в холл
входит девочка лет четырнадцати. Она стряхивает с себя капли – наверное, на
улице идет дождь. Женщина подхватывает ребенка и скрывается в левом проходе,
девочка плюхается на диван около пальмы, вынимает вязание и начинает перебирать
спицами. Из правого коридора выходит Ветрова, делает несколько шагов по холлу.
Ни охранник, ни девочка вначале не обращают на нее внимания. Парень в форме
стоит, широко расставив ноги и заложив руки за спину, подросток мирно вяжет.
Катерина спотыкается, пошатывается, начинает оседать, пытается схватиться
руками за стойку и падает на мраморный пол. Секьюрити выныривает из нирваны и
кидается к Ветровой. Очевидно, все это происходило без особого шума, потому что
девочка еще секунд двадцать-тридцать занимается спицами, потом поднимает глаза
и цепенеет, глядя на попытки охранника посадить Катю. Девочка явно в шоке, она
машинально продолжает шевелить руками, спицы мелькают с молниеносной скоростью.
Из коридора выплывает мамаша с малышом. Она мигом оценивает ситуацию – не
отпуская крошку, подбегает к рукодельнице, дергает ее за руку, и троица живо
покидает холл. Спустя пару мгновений появляются парни в форме и уносят Катю,
охранник вытирает лицо носовым платком…
Монитор погас.
– Там дальше ничего интересного, – сообщил
Сергей. – Женька наш, который у двери стоял, так перепугался! Петр Ильич его в
столовку отправил, дал внеочередной перерыв.
– Евгений Козин находился на посту у входа, –
пояснил местный начальник, который ухитрялся не только наблюдать за врачом
«Скорой», но и слушать беседу Нины с охранником, – чуть в обморок не рухнул.
Молодежь теперь слабая пошла.
– Давно ей плохо? – спросил доктор.
– Она ушла от нас здоровой, – в растерянности
уточнила Нина.
– Да, Ветрова не выглядела больной, –
подтвердила я. – И вообще не походила на сердечницу. Они, как правило, полные,
с синими губами и ногтями, под глазами черные круги.
Петр Ильич бросил взгляд на диван.
– Помада на ней, и лак на ногтях. А веки тушью
измазюканы.
– Тенями, – не к месту уточнила Нина.
– Не разбираюсь я в ваших бабьих штучках, –
скривился начальник, – но под краской настоящий цвет не разобрать.
– Она не задыхалась, не кашляла, никакой
одышки, – принялась перечислять я, – лекарств из сумочки не вынимала, хотя речь
шла об ее умершем муже. Где ваш охранник Женя?
– В столовке, в подвале, – пояснил Петр Ильич.
– Схожу, поговорю с ним, – сказала я Нине.
Та кивнула и повернулась к Сергею:
– Ну-ка покажите еще разочек кино.
– Ребята, носилки! – приказал врач. – Увозим,
давайте капельницу…
Медики начали суетиться вокруг неподвижно
лежащей Кати.
Сергей включил монитор, но я не стала второй
раз просматривать пленку, а пошла в столовую.
Парень в черной форме сидел за пластиковым
столом, сжимая руками чашку с кофе.
– Привет, – сказала я. – Узнаешь меня?
Женя кивнул.
– Испугался? – поинтересовалась я.
– Ага, – честно признался парень. – Она прямо
сразу… того… ну в один момент… Разве так бывает? Шла здоровая и вдруг упала.
– Мог случиться обширный инфаркт, – пояснила
я. – Врач установит причину.
– Жуть! – поежился Женя.
– Можешь вспомнить подробности?
Евгений затрясся над чашкой.
– Ну… стою… она идет… и падает… Все. Думал,
она умерла!
– Ты решил, что женщина скончалась?
– Ага!
– Много трупов видел?
– Один раз только. Бабушка у нас померла. От
старости.
– Тогда почему подумал про смерть? Женщина
могла просто потерять сознание!
– Не знаю, – растерянно признался Женя. – Ну…
так мне показалось. Вдруг понял: конец ей. У меня сразу голова затрещала, будто
раскололась.
– Ты вышел на работу больным?
– Нормальным. Ваще никогда раньше башка не
болела!
– Может, давление подскочило?
– Понятия не имею.
– Или плохо спал?
– Нет, мы с Ленкой вечером рано легли.
– Лена твоя жена?
– Любимая девушка, – уточнил Женя и улыбнулся.
– Красивая? – Я решила временно перевести
беседу на более приятную для него тему.
– Не. Зато готовит хорошо, квартиру имеет,
машину, служит в банке, – методично перечислял достоинства избранницы Женя. –
Мать говорит: хороший вариант. У нас-то с мамкой полуторка, куда жену
приводить…
Ох, похоже, Ромео и Джульетта погибли зря! В
наши времена романтика отодвинута в сторону железной рукой практицизма.
Множество парней мыслят, как Женя. Ну зачем им горячая страсть, если жить
придется в стесненных условиях? Хотя вроде это и правильно, две хозяйки на
одной кухне – беда.
