– В кошелке банки с вареньем, – напомнила я, –
и свинцовый брусок, чтобы балкон подпирать.
– И за каким дьяволом мне эта ерунда? – пожала
плечами бабка, входя в вагон.
– Вы везете ее дочери и зятю Андрюше, – почти
с отчаяньем ответила я. – Ну, возьмите сумочку!
Пенсионерка закатила глаза.
– Не нужна мне твоя поклажа! Варенье я не ем.
Балкона у нас нет, на первом этаже живем. Ни дочерей, ни зятьев не имею, есть
внучок, Андрюша, но ему твои джемы не нужны. Не возьму их. Ступай домой! Да
скажи тем, кто за тобой приглядывает, чтобы дверь получше запирали. Ну люди!
Вот ведь безответственные, упустили сумасшедшую! Ступай, милая, домой, сама
вареньице съешь. Спасибо тебе за желание угостить!
Створки сомкнулись.
И тут только до меня дошло: головной платок у
старухи шелковый, серо-голубой, а та, что рулила к косорукому зятю, спрятала
волосы под черным. Я перепутала бабок!
Состав улетел в тоннель, я принялась судорожно
оглядываться, с каждой секундой на душе становилось все гаже. Где хозяйка
сумки?
– Люди добрые! – заорали вдруг над платформой.
– Украли «тачанку»! Там варенье! Сколько на него сахара пошло! Хорошо хоть ягоды
не свои, Андрюшка с Василиской у соседей-дураков кусты пооборвали! Выхватила,
стерьва, из моих рук каталку и усигала! Вот и верь после этого людям! Хотя энта
девка сразу мне уголовницей показалась! Не просили ее лезть, сама навязалась!
Разве ж нормальный человек чужую сумку катить возьмется?
Я повернула голову на звук. От турникетов
торопилась в сопровождении двух милиционеров моя бабуля. Первым порывом было
заорать: «Сюда, сюда, сумочка вас ждет!» Но тут один из патрульных забасил:
– Спокойно, мамаша! Схватим, задержим,
арестуем.
– На месте отдубасим, – выдал многообещающе
второй сержант, – от нас не убежит.
Я втянула голову в плечи и оценила
перспективу. Стою у края платформы, опираюсь на чужую сумку. И если задать
десятерым людям вопрос: «Что, по-вашему мнению, собирается сейчас сделать
женщина с каталкой?» – все без колебания ответят, что она ждет поезда, чтобы
уехать.
Ни милиция, ни уж тем более бабка не поверят
моему рассказу о том, что я перепутала старух.
– Ишо там брусок! – набатом гудела заботливая
мамаша. – Свинцовый! Не китайская дрянь, не сегодня куплена! Муж с завода в
пятьдесят восьмом годе принес! Настоящая вещь! Таперича таких не выпускают!
Дорогая! Натуральная! Не химия!
Из тоннеля показался сначала свет фар, потом
появился поезд, он остановился, двери одного из вагонов оказались передо мной,
толпа ринулась из состава.
– Вон она! – переорала шум метро бабка. –
Держите! Хватайте! Ловите!
Сержанты попытались протиснуться сквозь
людской поток. Я мигом поняла, что сейчас произойдет: мне заломят руки, отведут
в отделение… Я шмыгнула в вагон, проскользнула к противоположным закрытым
дверям и спряталась за здоровенного мужика в джинсах.
– Воровка! – донеслось до ушей. – Сумку
бросила! Стерьва!
Поезд ринулся вперед, я закрыла глаза. Удрала!
Больше никогда не стану помогать немощным. Всего-навсего хотела спокойно попить
кофе, вот и шла бы себе в ресторан… А что вышло? Теперь надо доехать до следующей
станции и пересесть на поезд в обратную сторону… Наверное, Лариса уже раздобыла
список гостей программы.
– Дура ты, сеструха, – тихо сказал мужик, за
широкой спиной которого я укрылась от преследователей.
Я подняла голову, почувствовала запах перегара
и спросила:
– Вы мне?
Дядька улыбнулся, демонстрируя отсутствие
передних зубов, вытянул вперед руку, покрытую темно-синими наколками, щелкнул
меня по носу и с чувством произнес:
– Ваще без руля! Че глазами лупаешь? Старухи
не в цвет, лучше с молодыми работать, у них лопатники жирные, а ходячие трупы
копейки дома, под гробом, держат. С морды живопись сотри и под бухгалтера коси,
на такую не подумают. Или наизнанку вывернись, наоборот расфуфырься покруче,
богатых тоже не гребут. Вообще, либо проще оденься, либо блести елкой. Понятно
объяснил?
– Очень, – кивнула я, – огромное спасибо!
Мужик шумно икнул.
– Всему учиться надо! – менторски заявил он. –
Коли профессия нравится – осваивай. Только она не простая, это тебе не на баяне
играть. В нашем деле ум нужон. Да сообразительность. А ты сумку сперла. Где
кукушка-то?
– Какая? – растерялась я.
«Профессор» снова вытянул руку, но на сей раз
легонько постучал меня по лбу.
– Ау, войдите! Там кукушка живет. Тока твоя,
похоже, спит. Начинай сначала! Выходь на станции, найди девчонку с сумкой на
ремне и действуй. Если она почует чего, не беги, улыбайся и звени: «Нечаянно
вас толкнула, народ оборзел – пинается со всех сторон». Когда человек бежит, он
подозрение вызывает. А на месте стоит и лыбится – его идиотом посчитают,
обматерят и уйдут.
Поезд стал притормаживать.
– Вали, Матрена! – напутствовал меня «учитель».
Я обогнула его и подошла к двери. Неужели я
похожа на начинающую воровку? Час от часу не легче. Всегда считала себя вполне
приличной женщиной без признаков криминальной патологии на лице.
Лариса не подвела, она быстро сунула мне
сложенные листки и заявила:
– Учти! Я не встречалась с тобой! Где ты взяла
список, понятия не имею!
– Нашла его в коридоре, – в тон ей ответила я,
– он валялся на полу.
Лариса заржала и, получив «гонорар», ушла. А я
вернулась к своей машине. Уселась поудобнее на сиденье и начала изучать
купленные документы. Надеюсь, толстуха неглупа и отобрала всех, кто мог затаить
зло на Полину.
Номер первый. Кружилина Нина Петровна, хозяйка
собачьего питомника, продавала больных животных. Следующий по списку Сатин
Сергей Леонидович. Врач-онколог, обещал людям стопроцентное выздоровление, брал
большие деньги за суперлекарство, оказавшееся на поверку простым аспирином.
Фулычев Егор Петрович, владелец страховой компании, надувавший клиентов почем
зря…
Всего сорок четыре фамилии мерзавцев и
негодяек. Ветров среди них не числился, что меня не удивило. Передача об Олеге,
видимо, и правда должна была быть положительной.
